В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

После минутной паузы пациентка произносит: «Недавно я видела в баре гомосексуалистов. Они были так любезны и обходительны друг с другом. Казалось, они угадывают желания партнера и идут навстречу эмоциям и потребностям друг друга... Но когда я думаю о сексе... полном агрессии... мне кажется, мой муж тоже хотел бы заняться со мной анальным сексом».

Я отвечаю ей так: возможно, сначала она тоже почувствовала, что я любезный и обходительный, когда предложил ей компенсировать пропущенные сеансы... Но, по сути, прежде мои действия она восприняла как насилие (когда я сообщил ей неожиданные для нее даты каникул). Пациентка отвечает: «Не бойтесь, ярость придет». И действительно, на следующем сеансе она рассказывает о своей последней встрече с «матерью», исполненная ярости от воспоминаний о пережитом ею в детстве насилии, когда ей навязывали даже стиль одежды.

Восстановлена полная проводимость эмоций, со сцены уходят гомосексуалисты, вместо них появляются более живые и страстные отношения матери и дочери.

Персонаж сам по себе становится аффективной голограммой формы функционирования пары. Для этой голограммы характерна высокая изменчивость. Эмоции пары придают голограмме цвета и оттенки, слова группируют и организуют, позволяя затем различать формы и структуры. Эти нарративно-аффективные репрезентации, изменяющиеся вместе с природой взаимоотношений, — единственный способ, которым две психики могут описывать себя и происходящее между ними.

Не расшифровка материала, а именно рассказы пары, ведущиеся посредством персонажей, помогают трансформировать стоящие за ними эмоции и позволяют открыться новым смыслам (Vallino, 1994).

Защита от агрессии и агрессия как защита

Тема агрессии по самой своей природе особенно значима для психоанализа, т. к. тесно связана с проблемой влечений, инстинктов и, соответственно, защитных механизмов.

Я не стремлюсь здесь раскрыть тему агрессии даже в самом общем виде, этой теме посвящено очень много работ, к которым и отсылаю читателя (например, Gaddini, 1972; Giannotti, 1978; Kernberg, 1993; Limentani, 1988a; Masciangelo, 1988). Заслуживает внимания и прекрасный обзор исследований, посвященных понятию инстинкта смерти, Боргоньо и Виола (Borgogno, Viola, 1994). Мне всего лишь хотелось бы подчеркнуть, что агрессия — это одна из основных природных склонностей особей нашего вида. Как говорил Бион (1978), человек подчинил себе все живые организмы на планете, кроме вирусов, а пациент с аналитиком подобны двум «диким и опасным» животным.

Несомненно, агрессия — это двигатель развития, соревнования, преодоления эдипового конфликта и т. д. Кроме этого (и еще помимо того, что агрессия позволяет получить доступ к разным душевным состояниям, которые она затем помогает человеку преодолеть), агрессия — это инструмент, который используется любым членом семьи для утверждения себя как индивида и для предохранения себя от поглощения группой, от слияния с ней (Bleger, 1967). Интересно было бы не только остановиться на развитии этой концепции в психоанализе (не только Фрейд, но в особенности М. Кляйн ставит в зависимость от агрессии точку расхождения между зарождением символизации и утверждением инстинкта смерти), но и провести сравнительное исследование агрессии и защитных механизмов у человеческого существа, с одной стороны, и агрессии и защитных механизмов в этологии, с другой. Удивляет невероятное совпадение названий глав в книге по этологии агрессии и некоторых сторон психической жизни человека⁵⁰.

Однако, как и все инфантильные протоэмоции, агрессия должна обрабатываться матерью⁵¹ в ее ревери и в ее α-функции и таким образом прийти в соответствие с требованиями окружающей среды. Так агрессия становится выразимой и превращается в двигатель роста, не разрушая самого индивида и других.

Но этот процесс не всегда протекает успешно, оставляя ребенка один на один с необходимостью «укрощать» очень высокий, необработанный уровень «сырой» агрессии, активируя целый ряд защитных механизмов, которые могут парализовать и саму агрессию, и эмоциональное развитие в целом. В данном случае я тоже хотел бы рассматривать агрессию не как нечто принадлежащее только пациенту, а как то, что не существует отдельно от способности к трансформации и от ревери аналитика.

Опубликовано много разнообразных исследований данного феномена — достаточно вспомнить работу Анны Фрейд. Но я остановлюсь лишь на отщеплении и летаргии.

Мне хотелось бы добавить, что дефицит материнско-отцовской α-функции обычно влияет не только на одну агрессию⁵² — в большинстве случаев агрессия комбинирована с жадностью, ревностью и завистью, вплоть до возможности возникновения драматических ситуаций, подобных «констелляции смерти» (Williams, 1983).