В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Засланный Борисом в лагерь крымцев под видом сдавшегося в плен дворянина лазутчик сообщил Казы-Гирею, что ночью в Москву якобы прибыла 30-тысячная немецкая и польская рать. На рассвете 5 июля Казы-Гирей бежал от Москвы и 6 июля переправился через Оку. В погоню за ним посланы были войска Ф. И. Мстиславского и Бориса Годунова. Во время преследования крымских арьергардов, продолжавшегося 7 и 8 июля вплоть до Серпухова, взяли в плен, по официальным данным, 1 тыс. человек, по другим — 400 или 200. По словам Массы, захватили «около 70 человек, по большей части холопов господ, намеревавшихся во время осады поджечь Москву». Запорожцы и донцы разгромили крымский «кош»[605]. Победа была одержана достаточно внушительная, и преследовать крымцев за Окой не стали.

Досадной неприятностью для Бориса Годунова было появление слухов, что крымского царя «навел» он сам (то же самое говорили и о Глинских в 1547 г.), «бояся от земли про убойство Дмитрия». Они распространились среди многих «простых людей», в частности на «украине» (т. е. южнее Оки, на южных окраинах государства). Прибывший из Алексина сын боярский Иван Подгорецкий сказал, что подобные «словеса» говорил его крестьянин. Тот на пытке оклеветал многих лиц. В результате доследований, проводившихся по городам «во всей украине… множество людей с пыток помроша, а иных казняху и языки резаху, а инии по темницам умираху»[606].

И на этот раз Борису удалось овладеть положением и подавить брожение в зародыше. А на том месте, где располагался обоз во время прихода Казы-Гирея, в 1592 г. был воздвигнут Донской монастырь, что как бы приравнивало победу над Казы-Гиреем к Куликовской победе, а Годунова — к Дмитрию Донскому. В том же году в Москве начали сооружать деревянные и земляные укрепления. Они охватывали разросшиеся московские слободы и посады по линии позднейших Садовых. Строительство крепости велось спешно, поэтому ее прозвали «Скородомом». Длина укреплений достигала 14 км. Всего было на них 50 башен[607].

10 июля 1591 г. царь Федор издал указ, согласно которому воеводы, участвовавшие в обороне Москвы, получили щедрые награды. В своей реляции о победе кн. Ф. И. Мстиславский забыл представить к награде Бориса Годунова, за что подвергся кратковременной опале[608]. Истинный вклад Бориса в оборону столицы определить трудно, но так или иначе он получил самое большое пожалование — ему присвоили титул «слуги»[609].

Посланный 10 июля 1592 г. в Речь Посполитую А. Д. Резанов должен был за рубежом разъяснять значение нового титула Годунова так: «То имя честнее всех бояр. А дается то имя от государя за многие службы» — и при этом ссылаться на давнюю практику: при Иване III, «которого дочь была за великим князем Александром Литовским», титул «слуги» носил Семен Иванович Ряполовский, при Василии III — Иван Михайлович Воротынский, при Иване IV — Михаил Иванович Воротынский. «А ныне, — говорилось далее в наказе, — царское величество пожаловал тем именем почтить шурина своего конюшево боярина и воеводу дворового и наместника казанского и астраханского Бориса Федоровича Годунова также за многие его службы и землестроенья и за летошний царев приход». Этот наказ — типичный пример «переписывания» истории в интересах правительства Годунова. В конце XV и в XVI в. титул «слуга» употреблялся как равнозначный званию «служилый князь». В конце XV в. «слугами» назывались преимущественно княжата Юго-Западной Руси, перешедшие на сторону Москвы. Они занимали как бы промежуточное положение между княжатами боярами и удельными князьями. У них были свои вотчины — княжения, хотя их суверенитет был ограниченным. Такими «слугами» являлись и кн. Семен Иванович Стародубский, и кн. Василий Иванович Шемячич[610].

Возможно, в наказе А. Д. Резанову С. И. Стародубский спутан с одним из двух С. И. Ряполовских: первый находился на положении, близком к служилым князьям; второй (его племянник) был боярином, казненным в 1499 г. Термин «слуга» постепенно вытеснялся термином «служилый князь», хотя и употреблялся еще в 1560 г.