В капкане у зверя

Но Давид вытянул ногу вперед, прижимаясь коленом к ее обнаженному бедру. На хрен все разговоры, на хрен Юлю с ее выходками. Он хотел Анну. Прямо сейчас. Несколько раз. Пока не останется сил ни на что. Он прижал колено сильнее, чувствуя жар ее тела. Треугольник кожи в вырезе халата манил белизной и недоступностью. С ней нельзя… Как бы дико не хотелось.

— Если я спросил, то хочу знать. В подробностях.

Аня посмотрела на него так, словно ожидала подвоха.

— Чувствую себя ябедой в детском саду. — Она бросила взгляд в окно за спиной Давида, словно что-то вспоминала. — Она приходила. С Артуром. Как и ты предлагала денег, угрожала и запугивала. Все в вашем семейном стиле.

Вот же дрянь! Он просил ее не лезть в это дело. Нужно было отправиться к сестре сразу, как приехал. Но прошли сутки, а он так до нее и не добрался.

— Что еще она говорила?

— Почти то же, что и ты. Предлагала за дом деньги и обещала оформить все на месте. Потом угрожала. — Уголки ее губ приподнялись в ироничной ухмылке. — Так же, как и ты. Пугала серьезными людьми и серьезными проблемами.

Давид сжал зубы, чтобы не выругаться. Юля всегда была избалованной и лезла туда, куда не следует, в чем ничего не понимала. И судя по молчанию сестры и отсутствию от нее телефонных звонков, тихоня-художница в два счета поставила ее на место. Давид не знал, что делать с внезапной гордостью за Анну. Для оборотней семья, стая и традиции были святыми. Он же только что наплевал на семью и восхищался чужачкой, нарушившей границы его территории и угрожавшей безопасности стаи. День… Один день, а он уже с трудом соображает в ее присутствии. Анна отодвинулась и встала из-за стола, спасая его от поступков, о которых потом будет жалеть. И одновременно, заставляя желать ее еще больше.

— Как Марина?

Боже… Он совсем забыл о раненой едва живой девушке, одержимый рыжеволосой художницей.

— Скоро узнаем. Артур нашелся. Оперирует.

Аня налила воды в высокий стеклянный стакан и сделала глоток. Давид следил за движением ее горла и проклинал себя за то, что представлял, как она сглатывает его сперму. Точно таким же медленным неспешным глотком. Пробуя и наслаждаясь. До какой еще грани безумия она его доведет?

— Я могу чем-то помочь?

— Ты уже помогла. — Голос охрип и перестал слушаться.

Да, она могла помочь. Опуститься прямо сейчас на колени и избавить его от невыносимой боли в паху. Но она ведь спрашивала не об этом?

— Кто-нибудь уже сообщил в полицию?

Давид пытался обуздать похоть. В голове было мутно, словно он сутками напролет пил.

— Андрей — полиция. Он уже работает.

Она продолжала атаковать его вопросами, внезапно захватив бразды правления в свои руки.

— Почему Стас был… обнаженным, когда принес ее? Может, это сделал… он?

Волк гневно зарычал. Но не потому что кто-то посторонний подозревал члена его стаи. Зверь был в ярости от того, что она видела Стаса голым. Он успел еще и возле амбулатории облапать ее. Сначала Артур. Теперь Стас. Скромница-художница вертела мужиками, как хотела. Одному ему досталось тарелкой по голове. Может, она набивает себе цену? Она точно самая обыкновенная шлюха, которая манипулирует окружающими. Давид собрал остатки мыслей.

— Это был не Стас.

— Но он…

— Если мне не изменяет память, то раньше люди купались в одежде. Тебе не кажется это странным?

— Так было принято, потому что…

Давид нетерпеливо перебил ее.

— Мне плевать, почему так было принято. Расскажешь об этом Артуру. Тебе нужно усвоить одно: в Крельске есть вещи, которые тебе не понять.

— Да уж, шастанье голым по деревне — для меня не понятно.

— Поэтому тебе нужно уехать.

Анна с громким стуком отставила стакан и облокотилась ладонями о стол, так близко к Давиду, что он снова ощутил тепло ее тела.

— Чем я вам всем мешаю?

— Это место не для тебя.

— Потому что здесь живут богатые и красивые? Я оскорбляю вас своим присутствием? Не нравится смотреть на нищую непривлекательную выскочку?

Давид нахмурился. Либо она хорошая актриса, и ее слова — прекрасно отрепетированная роль, либо действительно так о себе думает. И он, и его волк считали ее более чем привлекательной. Идеальной. Должно быть, начинает сказываться воздействие дома. Он здесь почти час — достаточный срок, чтобы стать заложником древней магии. Отсюда и мысли об Анне, сумасшедшее больное желание обладать ею. Дело в доме шаманки, и Нейшина здесь ни причем. Она лишь хитрая двуличная девка, которая пытается выжать максимум из ситуации. Давид ухмыльнулся. Если она затеяла игру, то он с удовольствием ей подыграет. Чтобы потом растоптать, раскрошить ее в мелкий порошок. Судя по испугу, мелькнувшему на лице Анны, улыбка у него вышла недоброй.

— Ты почти права. Крельск — место для привилегированных людей. «Нищие выскочки» должны отработать свое пребывание здесь. Им позволено находиться тут либо в качестве прислуги, либо в качестве шлюх.