— Ты все-таки считаешь, что это кто-то из наших?
— Не знаю. Вы как раз и выясните. Заодно предупредите, чтобы никто не ходил в лес. И Артуру скажите, чтобы не трепался о Марине. — Давид на несколько секунд умолк. — Если кто-то хотел навредить именно ей и Эмме, то ему и так все известно.
Андрей покачал головой:
— Я все проверил еще раз: никаких даже самых далеких родственников. Марина ни с кем не встречалась. В институте подруг не было, парня тем более. Среди наших сама по себе. У Эммы то же самое. Больше всех общалась с Юлей. На работе никаких отношений.
Давид задумчиво почесал подбородок:
— И все-таки ленту Марина хотела повесить.
— Я сегодня схожу к ним, посмотрю вещи Марины, может, найду что-то. Думаешь, это мог быть кто-то ею отвергнутый?..
— Сначала попытался убить ее, а потом и Эмму? Сомневаюсь.
— Может, Эмма была против этого парня? — Андрей задумался, очевидно пытаясь выстроить версию. — Марине пришлось с ним расстаться, и он слетел с катушек.
— Ты сам-то в это веришь? — Давид покачал головой. — Она собиралась повесить ленту — хотела призвать суженого. Ты бы поперся в лес, если бы тебе только что запретили общаться с любовью всей твоей жизни? — Давид иронично усмехнулся.
Андрей бросил на него недовольный взгляд:
— Я рассматриваю разные варианты!
— Вот и рассмотри их дом, как планировал. И еще: завтра я пришлю службу безопасности. В Питере объясню им ситуацию. Вместе снова прочешете весь лес. Но! Если это кто-то не из стаи, то мы можем спугнуть его.
Стас, до сих пор молчавший, напрягся:
— И как нам не подставиться? Ты ведь уже все придумал? Как нам не облажаться?
Давиду не понравился его взгляд и полный сарказма тон. Стараясь не размышлять о причинах, он улыбнулся:
— Конечно, придумал. Соберетесь в общем доме под видом празднования дня рождения любого из вас. Это должно походить на пьянку в отсутствие вожака. Постарайтесь, чтобы от вас разило алкоголем. Загоните какое-нибудь животное. Желательно, покрупнее, чтобы он учуял запах крови. Пусть думает, что у вас Охота по пьяни. А вы прочешете всю территорию. Где-то должен остаться его запах.
Вадим сосредоточенно закивал:
— Это не сложно провернуть. Мы точно так же разделим территорию на сектора и под предлогом праздничной охоты еще раз проверим. Нужна хорошая погода. И я тут подумал… Если мы не можем почуять его запах, может, он где-то рядом с водой?
Давид согласно кивнул:
— Вполне возможно. Я пришлю еще людей, чтобы сосредоточились на озере.
— Нам нужно найти тело Эммы.
— Вот и займитесь этим.
Андрей недовольно скривился:
— Не нравится мне все это.
Давид поднял брови:
— Странно, если бы ты получал удовольствие.
— У меня плохое предчувствие. — Андрей скрестил руки на груди. — Очень плохое.
— Отправь Свету в Питер. Мы не можем заставить уехать всех. Это посеет ненужную панику. И нет гарантий, что хитрая мразь не отправится за нами.
Стас тяжело вздохнул:
— Ты прав. Даже если уедут… Мы не знаем, что у него на уме.
Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть. Давид быстро взглянул на экран: Антон. Уже нашел шуструю художницу? Давид взял телефон и встал, показывая, что разговор окончен.
— Это все, что я хотел сказать. Все ясно?
Андрей и Стас кивнули, молча поднимаясь. Вадим снова уткнулся в планшет.
— Тогда все свободны. Каждый день отчитываетесь мне о результатах. Я постараюсь быстро решить все дела.
Не обращая внимания на их прощания, Давид отвернулся и ответил:
— Да?
— Давид Александрович, мы нашли ее…
ГЛАВА XIII. ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ ДЕВУШЕК В ПЛЕНУ
Самым смешным оказалось то, что ей просто некуда было идти. Как получилось так, что в шумной толпе не желающего засыпать Питера, у нее не было никого? Ни родственника, ни друга. Она дышала воздухом с детства знакомого города и понимала, что в легкие попадает нечто инородное. Ей нужны были свежие ароматы Крельска. Прохлада и свежесть утра, яркая хвоя, сырость земли. Столько мест она еще не увидела, не нарисовала. Ей хотелось посмотреть на слепящую зелень холмов, искупаться в прохладной воде небольшого озера, зарыться влажными ступнями в теплый песок. Хотелось… чтобы рядом кто-то был. Кто-то сильный, способный за нее постоять, поддержать, когда плохо. Кто-то с длинным кривым шрамом на руке.