В капкане у зверя

Когда кожа уже начала утрачивать чувствительность, Давид выключил воду и выбрался из кабинки. Руки с трудом двигались, и он не сразу смог снять полотенце с крючка. Кое-как обернув его вокруг бедер, Давид вернулся в разгромленную спальню. Из горла уже рвались ругательства, но он подавил их, беря себя в руки. Анне удалось то, чего не удавалось никому: он полностью утратил контроль над собой. Она просто стерла границу между зверем и человеком. Он застрял где-то посередине, одержимый яростью человека и свирепостью животного. Опасно близко к сумасшествию. Давид знал: там, в красном мареве, можно остаться навсегда. Оттуда слишком сложно выбраться. Никто, ступивший за пелену ярости, не желает возвращаться в реальный мир. Потому что там нет запретов. Там можно все. Никакие нормы придуманной морали и лживые жизненные ценности не действуют на территории крови. Можно делать все, чего желает человек, пользуясь силой волка. Однажды Давид уже побывал там. В юности, когда едва не убил придурка, поставившего в опасность стаю. Но тогда в нем проснулся инстинкт вожака, защитника. Сейчас же… Давид не мог врать самому себе. Он чувствовал, что Аня должна принадлежать ему. Должна быть его собственностью. Он один имел на нее право, и больше никто. И сейчас Давид со всей отчетливостью понял: это чувство не исчезнет просто так. Чтобы избавиться от наваждения, только секса с ней будет недостаточно. Он хотел, чтобы она признала его своим хозяином, чтобы отчетливо понимала, что принадлежит ему. Чтобы ХОТЕЛА принадлежать ему, подчиняться, удовлетворять. Она была совершенно невероятной. Давид опустился на разодранный диван и уставился на рисунок. Он и вообразить не мог, что у скромной художницы, забитой матерью, такое воображение. Она была одним сплошным противоречием. Пахла страхом, когда он приближался, но все равно продолжала оказывать ему упрямое глупое сопротивление. Пыталась даже драться с ним! Давид вспомнил, как искушающе выглядела ее попка с алыми отпечатком его ладони. Туда он ее тоже трахнет. Не будет ни одного отверстия в ее соблазнительном теле, где он не побывает членом, пальцами и языком. Она будет пахнуть, как он. Хотеть того же, чего и он. Он исполнит ее фантазию. Поставит на колени и за троих отымеет. Обернет вокруг ее шеи ленту и будет дергать, заставляя насаживаться на свой член. Раз ей так хотелось быть на привязи, он ее посадит. Наденет на нее ошейник из мягчайшей кожи, наедине. А на людях заменит его лучшими бриллиантами, какие только сможет найти. От фантазий стало жарко. Кровь хлынула к паху. Возбуждение теперь приходило вместе с болью. Терпеть становилось все труднее. Член пульсировал, натягивая ткань. Воспоминания о том, какая Аня горячая и тесная внутри, лишь усиливали агонию. Он представлял, как она будет ходить по его питерской квартире обнаженная и постоянно влажная. Нет, мокрая, чтобы текло по бедрам от желания. Она будет умолять его заняться сексом, бесстыдно удовлетворять себя у него на глазах, но не находить покоя. А он, не спеша, отложит документы и работу, показывая, кто здесь хозяин, и возьмет то, что она предлагает.

Давид аккуратно вложил рисунок в папку с документами. Он его сохранит. Он, черт возьми, найдет лучшую раму, вставит под стекло и повесит над их кроватью. И лучше не зацикливаться на мысли, как легко он думает об «их кровати». Давид убрал папку и выудил из-под разбросанных бумаг телефон. Он пролистал список входящих вызовов и нашел неподписанный номер. Звонок Стаса с телефона Ани. Со Стасом он тоже разберется. Объяснит, что не стоит даже думать о ней. Анна — его собственность. А за свою собственность он будет разрывать всех. Давид нажал на черный ряд цифр. В динамике послышались равнодушные гудки. Один, второй, третий. После седьмого он отключился и нажал снова. Все повторилось. Едва ли не вдавливая экран в корпус, Давид набрал еще раз. Еще. И еще. Седьмой или восьмой вызов оборвался на середине гудка. Давид удивленно уставился на экран. Она сбросила его звонок. Сбросила… Давид упорно продолжал набирать Аню, но результат был тот же: она сбрасывала, а затем вообще перестала на них реагировать. Поставила в черный список? Он усмехнулся. Наивная глупышка. Он ведь все равно до нее доберется. Входящий звонок застал врасплох. Давид сжал телефон, но это оказался Вадим.

— Да?

— Встреча отменяется?

Давид нахмурился:

— С чего ты взял?

— Ты же уехал! — В голосе Вадима слышалось удивление.

Где-то на границе сознания Давид уже понял, что произошло. Он даже удивился, что смог ответить спокойным тоном:

— Нет. Я у себя.

— Но… — На секунду Вадим замолчал, и Давид отчетливо услышал щелчки мыши и стук пальцев о клавиатуру. — Подожди минутку!