В Каталонию

Виктор знал, что Никиту ищут несколько бригад, и даже видел впереди мигающие жёлтые огоньки от припускного света диодов, но искать в лесу маленького мальчика полагалось большему числу человек. По-хорошему, надо было прочёсывать полосу силами двадцати и более людей. Ребёнок мог быть напуган и вполне мог оказаться и под кустом, и на дереве. В таком случае найти его даже вдесятером приравнивалось к наименьшей возможности. Тем не менее, его искали тщательно, как только могли искать. Звали по имени и говорили фразы ласкательного характера, чтобы ребёнок доверился и вышел, если он в действительности находился в лесу. Немецкие овчарки прочёсывали хвойные и забросанные листвой и хворостом дороги, касались своим мокрым носом всех подозрительных предметов, будь то фантики и жвачки, кусочки ткани или окурки от сигарет. Команду к поиску четвероногими братьями дал старший лейтенант с фамилией Бузинов, приложив к носу каждой овчарки — всего их было три — носовой платок мальчика. Быть может, если собак спустили бы с поводков, результат был бы эффективнее, так как этим животным было бы гораздо удобнее осуществлять поиск «в свободной пробежке». Но в лесу ещё находилось большое количество отдыхавших и многие боялись больших собак, как рысей, передвигающихся со значительной скоростью. Поэтому трём овчаркам приходилось буквально тащить на себе своих компаньонов и коллег по работе.

Виктор слышал своё дыхание — настолько громким и учащенным оно было. Он выкрикивал имя сына поочередно с полицейскими, голоса которых все глубже продвигались в лес. Впереди он заметил самодельный домик, оставленный здесь, возможно, подростками; а быть может, это была конура некогда жившей здесь собаки. Чисто инстинктивно он побежал к этому домику в надежде отыскать там запуганного мальчика. Но посветив фонарем внутрь, он к своему несчастью никого не обнаружил: в деревянном строении были навалены лишь груды загнанных туда ветром листьев и мелких палок.

В какой-то момент Виктор поймал себя на мысли, что заблудился сам. Минут десять он не слышал никаких голосов, а тропинка, на которую он набрёл в начале, превратилась лишь в узкую полоску протоптанной колеи, которая впоследствии и вовсе смешалась со слежавшейся в дерюгу листвой.

Он замолчал и закрыл себе ладонью рот, чтобы стало предельно тихо. Где-то что-то зашуршало, и Виктор посветил в ту сторону фонарем — то ли птица, то ли заяц шмыгнули за дерево. А может, и вовсе показалось. Земля под ногами была влажная и рыхлая. Многие зверюшки могли выходить вдали от людей ночью, чтобы найти корм. Может, это была и белка. Тем не менее, даже взрослому человеку становилось не по себе, когда вокруг стелилась темнота, а некоторые предметы приходилось угадывать.

Благо, фонарь всё же вывел Виктора обратно на широкую дорогу, и он отчётливо смог увидеть приближающиеся к нему с разных сторон фонари. Безусловно, это шли ему навстречу знакомые полицейские.

Двухчасовые поиски в лесу не привели ни к каким результатам, и все участники лишь пожимали плечами в темноте.

Было решено сделать перерыв, но Виктор не унимался. Он искал Никитку до самого холодного и неприветливого из-за тумана рассвета. И только, когда совсем рассвело, обессилевший и утомлённый, он отправился домой.

В интервалах между поисками он звонил жене и сообщал об отрицательном результате, который тоже считался результатом. Виктор встретил её с покрасневшими и опухшими веками. Бледное лицо открыло всю её болезненность и буквально состарило на пять лет. Виктор был в ужасе. Он обнял несчастную жену и ещё долго гладил по волосам, успокаивая легкими прикосновениями губ.

В голове завертелся тот договор на право собственности. Откуда он взялся? Почему жена скрывала от него такое имущество?

Но её слёзы отвлекли от этих мыслей.

Больше всего на свете Виктор не переносил женских слёз. Глядя на заплаканное и багровое лицо супруги, он душил в себе любопытство на корню, а как только появлялся новый позыв, он ощущал ком в горле.

Сейчас было не время.

Сейчас было не место.

27.

…Большинство людей живут на свете и не думают, что однажды их могут похитить. Даже во сне такого не видят, заметил? Но когда тебя похищают — это уже не сон. Это какой-то сюрреализм. Только представь:

тебя похитили. Разве можно в такое поверить?

Харуки Мураками «1Q84»

Никита сидел на краю полуторной кровати с белоснежным бельём и подушками королевских размеров. Под ногами лежал китайский шерстяной красный ковер с узорами по краям и нарисованным львом и его детенышем посередине. Идея рисунка была явно позаимствована из всемирно известного мультфильма про Короля-Льва.

Перед кроватью стоял стеллаж с парой толстых и больших томов русских сказок и машинками разных мастей.