В Каталонию

У Никиты болела голова. Первое, о чём он подумал, что его отвезли к двоюродному брату Виталику по папиной стороне. Но тот жил в другом городе — в нескольких сотнях километров от Москвы, поэтому эта идея отпала моментально. Других мыслей в голове не возникало, и оставалось разве что только кричать.

Он вскочил с довольно высокой перинной постели и помчался к двери кремового цвета с золочёной круглой ручкой. Повернув её обеими руками, мальчик понял, что та заперта. Тогда он принялся кричать и звать маму.

Топот и трескотня не помогли.

Никто не откликался.

Он подбежал к окну. За белым тюлем виднелся серый горизонт неба, погода оставалась мёрзлой и дождливой. Посмотреть вниз надо было обязательно. Он залез на декоративный экран батареи под подоконником и увидел маленькие фигуры людей, шагающих глубоко внизу, да крохотные строения и машины. Видимо, высота сооружения, в котором он находился, была существенной. По бокам были видны окна соседних квартир. Он пытался открыть окно, но оно не поддавалось его маленьким рукам. Ещё раз и ещё раз, пока в отчаянии он не сел на китайский ковер и не заплакал от страха.

Последнее, что он помнил, было сопровождение человека «в чёрном» до дома. А потом… тот грубо прижал вонючую мокрую тряпку к его лицу. Глаза жгло до сих пор, а противный эфирный запах так и стоял в носу маленького мальчика.

У двери висело детское зеркало в форме динозавра. Зелёный хищник — по виду детёныш тираннозавра — весело обрамлял данное зеркало. Комната великолепно подходила для детей, но ничего радостного Никитка не ощущал. Он очень сильно волновался за маму.

Золочёная ручка завертелась, раздался характерный щелчок, и в комнату вошла девушка с тёмными до плеч волосами и азиатской внешностью. Губы её были подведены красной помадой, глаза с поволокой выглядывали из-под век, а тёмный костюм, в который она была одета, украшался красными квадратными карманами под цвет помады. Мальчик попятился, но девушка заулыбалась и протянула ему свои длинные руки с нарощенными ногтями. Никита зажал обе руки за спиной. Незнакомка развернулась и подняла стоявший у двери с другой стороны поднос. На нём виднелись булочки с колбасой и хлопья с молоком. При виде всего этого желудок мальчика заурчал и завибрировал. Но характер не позволил приблизиться к подносу — ноги, наоборот, вросли в пол. Он посмотрел на вошедшую искривлённым от ненависти и злобы взглядом.

— Где моя мама?

Голос казался грубым и измученным. Женщина же, напротив, продолжала улыбаться, как будто ничто человеческое её совершенно не смущало. Она лишь только попятилась назад, как услужливая гувернантка, и закрыла за собой дверь.

Когда мальчик подбежал к выходу, дверь щёлкнула характерным звуком и уже не поддалась. Тогда он начал бить её ногами и плакать, что есть сил. Но за стеной не было слышно и шага.

Он сел на край кровати. Голова болела и раскалывалась, как если бы он ударился обо что-то с неистовой силой. Такое уже случалось: он бегал во дворе за девочкой и со всего размаху налетел на собственного товарища. После случившегося оба разразились слезами от гнетущей и резкой боли. Всё закончилось двумя шишками и фингалами по разные стороны лица. В насмешку дети прозвали их «Фонарями».

Но сейчас ушибов не было, шишек и синяков тоже. Это Никитка видел в «тираннозавровом» зеркале.

Он аккуратно подошел к подносу и схватил разрезанную пополам булочку с торчащим из нее толстым куском докторской вареной колбасы.

Как же вкусно было! Посреди оказался ещё и свежий огурчик с майонезом. Мечта после такого голодного перерыва. Сколько же он проспал? Сколько сейчас вообще времени?

Часов нигде не было, так же как и телефона, по которому можно было набрать три цифры — 100 и узнать точное время.

Он разложил оставшиеся две булочки на одинаковом расстоянии друг от друга и не тронул хлопья с изображением медвежат. Всё должно было лежать так, как будто он ничего не трогал.

Спустя какое-то время в комнату зашел тот самый незнакомец «в чёрном», который повстречался ему по дороге домой.

Сейчас на нём был надет светлый шерстяной свитер с синтетическим волокном, торчащим наружу, — от этого свитер казался теплее. Брюки по-прежнему были чёрными, а вместо обуви ступни обтягивали серые носки.

— Где моя мама? — мальчик опять повторил вопрос. Его, как обычного ребёнка в любой похожей ситуации, ничего кроме этого не интересовало.

— Твоя мама дома. С ней всё в порядке.

— Кто вы?

Лицо незнакомца засветилось, но показалось Никите наигранным, как и у предыдущей приходившей.

— Мы не причиним тебе зла. Ты скоро вернёшься к маме… и к папе, — после непродолжительной паузы добавил незнакомец.

— Что вам нужно?

— Ничего! — как отрезал мужчина. — От тебя совершенно ничего не нужно. Он посмотрел на недоеденный провиант на подносе и добавил:

— Ну, если только ты будешь плохо питаться, то родителей ты увидишь нескоро. — Лицо его при этом стало жёстким и непроницаемым.

— Когда я увижу их?

Голос Никитки задрожал и практически сорвался на последнем слове.