В кавычках и без

Действительно ли все настолько серьезно? Нет, Хестон, конечно же, не призывает соотечественников браться за оружие – до этого дело, слава Богу, еще не дошло. Но актер, волею судеб ставший политическим активистом, уверен: война идеологий уже идет полным ходом. Война за души и умы американцев. Война за будущее Америки. Война, где одна – неуклонно слабеющая – сторона представлена традиционалистами, отстаивающими прежнюю систему ценностей и (не в последнюю очередь) Конституцию США, а другая – либеральными «буревестниками» Нового Мирового Порядка, включающими в себя не только нынешнее федеральное правительство, но и мощную пропагандистскую машину прессы, телевидения и Голливуда. Тезис о войне культур – не досужее изобретение автора статьи. «Победить в культурной войне» – именно так озаглавил Чарлтон Хестон свою лекцию, прочитанную в цитадели американского либерализма, в Гарвардском университете.

Вот что говорит сам Хестон:

"Открывая мемориал в Геттисберге, Авраам Линкольн сказал об Америке: «Сейчас мы вовлечены в великую гражданскую войну, которая стала проверкой того, сможет ли наша нация… выжить.» Эти слова истинны и сегодня. Я убежден, что мы снова вовлечены в великую гражданскую войну, войну культур, которая угрожает лишить вас данного вам от рождения права мыслить и говорить то, что вы думаете. Я боюсь, что вы перестали доверять живому пульсу свободы в вашей крови – тому, что превратило эту страну из дикой целины в то чудо, каковым она сегодня является.

Когда я оказался в оптическом прицеле тех, кто покушается на свободу, гарантированную Второй поправкой, я понял, что речь идет не только об огнестрельном оружии. Нет, проблема шире, гораздо шире.

Я понял, что в нашей стране бушует культурная война, в которой с оруэллианским усердием нам предписывают только дозволенные мысли и речи.

Так например, я участвовал в маршах гражданского протеста вместе с доктором Кингом в 1963 году – задолго до того, как эта тема стала модной в Голливуде. Но когда в прошлом году в своем выступлении я сказал, что «белая гордость» столь же достойна уважения, как «черная гордость», «красная гордость» или чья угодно еще – меня назвали расистом.

Всю свою жизнь я работал с талантливейшими гомосексуалистами. Но когда я сказал, что права гомосексуалистов не должны распростираться дальше, чем мои или ваши права – меня назвали гомофобом.

Я сражался во Второй Мировой войне. Но когда в одной своей речи я всего лишь провел аналогию между поиском «козла отпущения», которым в Германии оказались неповинные евреи, а здесь владельцы оружия – меня назвали антисемитом.

Все, кто меня знают, знают и то, что я никогда бы не поднял руку против моей страны. Но когда я призвал аудиторию противиться культурному насилию, меня сравнили с Тимоти Маквеем (организатором взрыва в Оклахоме).

Начиная с журнала «Тайм» и кончая моими друзьями и коллегами, все словно говорят мне: «Чак, как ты можешь говорить то, что думаешь! Ты пользуешься языком, не предназначенным для публики!»

Но я не боюсь. Если бы американцы верили в «политическую корректность», мы до сих пор были бы услужливыми подданными короля Георга и субъектами британской короны."

В этой же гарвардской речи Чарлтон Хестон привел и тревожную цитату из книги Мартина Гросса «Конец здравомыслия»: «Вопиюще иррациональное поведение с поразительной скоростью становится нормой почти во всех сферах человеческого существования. По всем направлениям нам навязываются новые нормы, новые правила, новые антиинтеллектуальные теории. Американцы чувствуют, как нечто безымянное подрывает саму нашу нацию, размягчая разум, который оказывается неспособным отделить правду от лжи и добро от зла.»

Примерам несть числа. Хестон говорил о них и в этом своем выступлении, и во многих других. Да, собственно, особой нужды в примерах никто и не испытывает: каждый американец (но ведь и канадец, и британец, и немец) в своей жизни повсеместно сталкивается с «политкорректными» явлениями, сплошь и рядом доходящими до откровенного сюрреализма. Явление и обозначено, и хорошо знакомо, но где же выход из создавшейся ситуации – если он еще существует?

Послушаем Хестона:

"Ответ на этот вопрос известен давным-давно. Я узнал его тридцать шесть лет назад, у подножия памятника Линкольну в Вашингтоне, стоя вместе с Мартином Лютером Кингом и еще двумястами тысячами человек.

Вы просто… отказываетесь подчиняться. Мирно. Уважительно. С абсолютным исключением насилия. Но когда нам скажут, что нам думать, что говорить и как себя вести – мы не подчинимся.

Я научился колоссальной мощи гражданского неповиновения у доктора Кинга, который научился этому у Ганди, Торо, Иисуса Христа – и всех тех великих людей, которые возглавляли борьбу за право правды против права силы.

Руководствуясь этим же духом, я призываю вас сказать «нет» политической корректности – массовым неподчинением распоясавшимся властям, неподчинением социальным директивам и удушающим законам, подрывающим личную свободу граждан.