В каждом сердце – дверь

— Ее бы лучше одну не оставлять, — сказал Кейд. — И сама поосторожнее, ладно? Многие ищут, на кого бы повесить вину, а ты в этой школе козел отпущения номер один.

— Всегда хотела хоть в чем-то быть первой, — философски заметила Джек.

— Отлично, — сказал Кейд. — Тогда давайте-ка первыми добежим до класса, а то придется выслушивать от Ланди нотацию о пунктуальности.

Они вышли с чердака. Нэнси оглянулась на фотографии Суми на доске объявлений — молчаливые, неподвижные. Затем погасила свет и закрыла дверь.

5. Пока еще среди живых

С утра все уроки отменили, занятия начались только после обеда. Может быть, и это было рановато, но что же еще было делать с целой школой втревоженных, взвинченных подростков. Привычный режим, по крайней мере, не оставлял времени для страшных мыслей об убийстве Суми. Но этот режим поддерживался кое-как. О домашнем задании забыли, вопросы, записанные на досках, остались без ответа, и даже учителям явно не терпелось оказаться где-нибудь в другом месте. Возвращаться к нормальной жизни после чьей-то смерти всегда непросто. А когда речь идет о жестоком убийстве, последствия и вовсе непредсказуемы.

Ужин прошел еще хуже. Нэнси сидела напротив Джек и Джилл, и тут девушка с каштановыми косами подошла к их столику и опрокинула тарелку супа над головой Джек.

— Ой, — сказала она без выражения. — Рука сорвалась.

Джек застыла на месте, суп стекал по ее лбу и по носу. Джилл ахнула, вскочила на ноги.

— Лориэль! — вскричала она, и все разговоры в столовой сразу смолкли. — Что ты делаешь!

— Я нечаянно, — сказала Лориэль. — Точно так же, как твоя сестра «нечаянно» расчленила морскую свинку Анджелы и «нечаянно» убила Суми. Ее разоблачат, имей в виду. Все закончится куда быстрее, если она сама признается.

— Лориэль туда еще и наплевала, имей в виду, — с фальшиво-сочувственной миной сообщила Джек подруга Лориэль. — Я просто подумала, что тебе лучше знать.

Джек затрясло. Вся в супе, все еще капавшем с лица, она вскочила из-за стола и бросилась к двери. Джилл выбежала следом. Половина учениц расхохоталась. Другая половина смотрела им вслед с молчаливым удовлетворением, явно не собираясь мешать тем, кто изводит Джек. Школьный суд присяжных уже осудил ее и признал виновной. Оставалось только дождаться, когда приговор вступит в законную силу.

— Вы ужасные, — послышался голос, и Нэнси даже не очень удивилась, когда поняла, что этот голос — ее собственный. Она оттолкнула стул, оставив почти нетронутым свой обед — виноград с творогом, — и устремила гневный взгляд на обеих подруг. — Вы ужасные люди. Я рада, что мы не вошли в одну и ту же дверь — мне бы не хотелось попасть в мир, где даже не учат, как себя вести. — Она развернулась и вышла, высоко подняв голову. Следы разлитого супа вели из столовой по коридору к подвальной лестнице.

— Ты идешь медленно, а передвигаешься быстро. Как это у тебя получается? — спросил Кейд, догнав ее на первой ступеньке. Проследил за ее взглядом — вниз, в темноту. — Вот здесь и живут близнецы Аддамс. А раньше были в твоей комнате, пока тот парень, что занимал подвал до них, не окончил школу.

— Он что, был из того же мира, что и они?

— Нет, он гостил у людей-кротов. Кажется, он понял, что ему нравятся солнце и купания, и вроде как отказался от идеи вернуться.

— А-а. — Нэнси неуверенно шагнула вниз. — С ней все будет в порядке?

— Джек не выносит никакой грязи на себе. У них там собственная ванная. До конца групповой терапии она все это с себя смоет и вернется к своему обычному, слегка патологическому состоянию. — Кейд покачал головой. — Надеюсь, дальше этого дело не зайдет. Суп Джек как-нибудь переживет — в конце концов, она работала с безумным ученым, и гнев местных жителей для нее дело привычное. Но если дойдет до насилия, она будет защищаться, и это станет доказательством, что ее обвинили не напрасно.

— Это ужасно, — сказала Нэнси. — Я согласилась, чтобы родители отправили меня сюда, потому что мисс Уэст сказала, что она понимает, что со мной случилось, и поможет мне научиться с этим жить.

— И потому что надеялась во всем разобраться и повторить этот трюк, — сказал Кейд. Нэнси ничего не ответила. Он грустно рассмеялся. — Эй, все в порядке, я понимаю. Мы почти все сюда пришли в надежде научиться самим открывать двери, по крайней мере, поначалу. Иногда это желание проходит. Иногда дверь появляется снова. Иногда приходится учиться жить изгнанниками у себя на родине.

— А если мы не сможем? — спросила Нэнси. — Что тогда с нами будет?

Кейд долго молчал. Затем пожал плечами и сказал:

— Наверное, откроем школы для людей, у кого есть то, о чем мы можем только мечтать. Надежда.

— Суми говорила, что «надежда» — бранное слово.

— Суми была не так уж неправа. Ну, идем на терапию, пока не нажили неприятностей.