В каждом сердце – дверь

— А я не буду, — сказала Джилл. — Еще платье запачкаю.

— Спасибо всем, — сказала Элеанор. — Утренние занятия сегодня отменяются. Увидимся после обеда. Надеюсь, к тому времени вы возьмете себя в руки и сможете взглянуть на ситуацию трезво.

— Не стоило бы упоминать руки и глаза лишний раз, — заметила Джек, но вид у нее был задумчивый, почти печальный. Она вышла из комнаты первой, Кейд и Нэнси — за ней. Кристофер шел последним. Кость торчала из заднего кармана, как поднятый средний палец. Дверь за ним захлопнулась.

Вместе они вышли на крыльцо. Лориэль все так же лежала на траве, укрытая простыней, и первая мысль Нэнси была: если так пойдет и дальше, у них скоро кончится постельное белье. Они с Кристофером и Джек спустились с крыльца. Кейд замялся.

— Извините, — сказал он. — Я не могу. Просто… не могу. Я никогда этого не делал. — В Призме он был принцессой — тогда ведь еще никто не догадывался, что он на самом деле принц. В отличие от остальных, ему никогда не приходилось иметь дело с мертвыми. Конечно, он убивал людей. Именно это принесло ему титул принца гоблинов. Но после удара меча их смерть была уже не его делом.

— Ничего страшного, — мягко сказала Нэнси, оглянувшись через плечо. — Мертвые — народ понимающий, не то что живые. Мы сами с ней разберемся. А ты будешь нашей охраной.

— Это я могу, — сказал Кейд с облегчением.

Нэнси, Джек и Кристофер приблизились к телу. Эти трое принадлежали к очень разным традициям. У Нэнси смерть во всех своих проявлениях вызывала только благоговение. Кристофера не особенно волновала бренная плоть, а вот кости были вечными и заслуживали соответствующего обращения. Для Джек смерть была преградой, которую предстояло преодолеть, а труп — ящиком Пандоры, таящим в себе удивительнейшие возможности. Но любовь к ушедшим была свойственна всем троим, и, когда они подняли Лориэль с земли, их руки были нежными и бережными.

— Если мы отнесем ее в подвал, я могу приготовить состав, чтобы удалить ткани с костей, — сказала Джек. — Любая судебно-медицинская экспертиза все равно покажет, что скелет свежий, но все-таки.

— Когда от нее останется один скелет, я смогу выяснить, что с ней случилось, — почти смущенно сказал Кристофер.

Все смолкли. Наконец Джек с сомнением проговорила:

— Извини, но это звучит как признание, что ты умеешь разговаривать со скелетами. Почему мы раньше никогда об этом не слышали?

— Потому что я слышал, как ты сказала, что умеешь воскрешать мертвых. И видел, как все отреагировали, а я предпочитаю все-таки иметь какой-никакой круг общения в этой школе, — сказал Кристофер. — Куда мне деваться, если со мной никто не станет разговаривать — отсюда даже в какую-нибудь пиццерию не сбежишь. Только не говори, что я мог бы разговаривать с тобой и твоей сестрой. Вы вообще ни с кем не разговариваете.

— Это он верно подметил, — сказал Кейд с крыльца.

Нэнси нахмурилась.

— Со мной разговаривали.

— Потому что Суми их заставила, и потому что ты побывала в мире призраков, — ответил Кристофер. — Это, наверное, достаточно близко к фильму ужасов, вот они и сделали для тебя исключение. А с Суми они разговаривали, потому что от нее деваться было некуда. Суми — это же был торнадо в миниатюре. Если уж налетит — держись крепче и лети, куда несет.

— У нас есть веская причина, чтобы общаться только друг с другом, — скованно проговорила Джек и покрепче ухватила Лориэль за плечи. — Большинство из вас имели дело с единорогами и туманными лугами. А у нас были Пустоши, и, если бы туда и забрел какой-нибудь единорог, он бы, скорее всего, питался человечиной. Мы быстро поняли, что рассказывать другим о наших приключениях — значит оттолкнуть от себя всех, а тут все социальные связи как раз и держатся на рассказах о своих приключениях. О дверях и о том, что было после того, как мы их открыли.

— Я был в стране веселых танцующих скелетов, и мне там сказали, что я когда-нибудь вернусь к ним и женюсь на Девушке-скелете, — сказал Кристофер. — Тоже довольно радужно в своем роде, но больше в духе Día de los Muertos[2].

— Кажется, нам давным-давно следовало с тобой поговорить, — сказала Джек. — Давайте отнесем Лориэль в подвал.

С телом Лориэль на руках они обошли дом вокруг и наконец увидели дверь в подвал, через которую когда-то носили в дом уголь и продукты. Руки у всех были заняты, Нэнси оглянулась через плечо и окликнула:

— Кейд, ты нам нужен.

— Это я могу. — Кейд подбежал и открыл дверь в подвал. Из нее потянуло холодным могильным воздухом. Кейд придержал ее, чтобы остальные прошли, а затем сам вошел следом и закрыл дверь. Она захлопнулась с каким-то зловещим стуком, и стало темно. Нэнси долго жила в Чертогах мертвых, где свет никогда не горел в полную силу. Там всегда стоял полумрак, чтобы яркий свет не резал чувствительные глаза. Кристофер привык ориентироваться в мире скелетов, где глаз ни у кого не было, и многие давно забыли о земной жизни, в которой нельзя обходиться без света. Джек достаточно было мимолетной вспышки, чтобы все разглядеть. Только Кейд споткнулся, пока они спускались по лестнице, но удержался на ногах.