В хвойном море. Рассказы

— Вы приказывали, чтобы трактористы и шофера не держали машины у своих домов, а ставили на машинном дворе. Выходит, Кузюткин нарушил приказ?

— Нарушил, за это его накажем.

— Что за народ! Есть запрет, так не исполняют, дистиплины не признают, что, значит, хочу, то и делаю. Ну и ну!..

Председатель не дал разойтись Макару, осадил его:

— Ты мне нотации читаешь, Макар Петрович. Не надо! Значит, не видел трактора?

— А позвольте, Яков Иванович, спросить: почему вы дознаетесь у меня?

— Да ведь ты ночью дежуришь рядом с коровником, слышал шум трактора, домой шел мимо дома Кузюткина. Я всех, кого увижу, расспрашиваю.

— Где Кузюткин-то?

— Мечется по дорогам, а следов-то нет, дороги сухие, да и трактор не гусеничный, следы неприметные.

— Да-а, — Макар покачал головой. — Беда!

— Завтра работать, а трактора нет. Может, далеко угнан.

— Все может быть.

Председатель сел в машину и уехал, оставив облако пыли над дорогой. Мы с Геннадием сели за шахматы, а Макар покуривал трубку и чему-то смеялся беззвучно, время от времени покачивая головой.

Геннадий с женой уезжал засветло. Родители положили ему в машину пол-барана, ведро яиц, бидон меду. Пока Геннадий укладывал все это, Макар суетливо топтался, давал советы, весело покрикивал на Дарью, напоминая еще о каких-то гостинцах.

— Когда Сергуньку-то привезешь?

— Да вот пробудет смену в пионерском лагере — и привезу. Через десять дней, — отвечал Геннадий.

— Я его на конюшне к лошадям с нашими ребятишками приноровлю, пускай поездит. А потом мы с ним щук багрить будем, ночью при факелах. Скажи ему.

— Скажу, — Геннадий чуть заметно улыбался. Должно быть, не верил насчет багрения щук.

Когда «Запорожец» укатил, Дарья и Макар долго стояли молча. Потом Макар сказал тихо, грустно, однако без жалобы:

— Вот растишь их растишь, а под старость только встречаешь да провожаешь.

— Такой уж закон жизни, — ответила Дарья…

Старики загрустили. Макар был задумчив, не рассказывал мне никаких историй, хмурился и шумно вздыхал.

Молча пили мы чай, когда опять завернул на мотоцикле бригадир, попросил у Макара бурав и, собравшись уходить, рассказал, что ночью пропал трактор.

— Такого у нас еще не бывало, без замков живем, не запираемся, ничего не пропадало, а тут трактор украли! — Дарья покачала головой.

— Слышали, — рассеянно произнес Макар. — Так и не нашли?

— Нашли… у реки в кустах запрятан так, что рядом пройдешь и не заметишь.

— Кто же это сделал? — спросила Дарья.

— Задержали двух парней, рыбачили недалеко от трактора.

— Какие парни? — Макар отодвинул недопитую чашку чая, вскочил со стула, замахал руками, засуетился.

— Городские, на мотоцикле приехали.

— Зачем же им трактор? — удивилась Дарья.

— Детали снять да продать, — тоном знатока ответил бригадир. — Ходовой товар, детали-то.

— И что же им будет? — допытывалась Дарья.

— По закону ответят. Милиция прибыла, допрашивает голубчиков… Ну, и Кузюткина потянут. Он перетрусил, почернел весь… Еще не знает, что трактор нашелся, носится по всем дорогам.

— Они не виноваты, — решительно заявил Макар и нервно передернулся всем телом. — Я угнал трактор. Я!

— Макар Петрович! — впротяжку, с насмешливым недоверием произнес бригадир и подмигнул мне. — Он у нас шутник и фантазер.

— Не веришь? А я докажу. — Макар взъершился, стал топтаться на месте, порываясь ринуться на бригадира. — Подумаешь, велика премудрость. Я больше сорока лет возле тракторов. И прицепщиком работал, и заправщиком. Да я этот трактор весь раскидать могу и опять собрать.

— Ну-у!.. — бригадир откровенно расхохотался и пошел прочь, а Макар кричал ему вдогонку: — Я вместо стрелка-радиста на бомбежку летал. Обратно летели, командира ранило, а я заместо его самолет посадил. Командир только говорил: «Руль на себя, руль от себя… нажми левую кнопку, нажми правую кнопку…» Если бы не я, так гробанулись бы. Мне бы года скинуть, так я бы в космонавты подался, следом за Гагариным.

Бригадир вскочил на фыркающий мотоцикл. Дарья смеялась, прикрыв рот фартуком. Я не знал, верить Макару или не верить. А он возбужденный наступал на меня, потрясая кулаками:

— Поехали в Лисичкино, в правление! Я им докажу! Я угнал трактор, а парни невиноватые.

Уже сидя в машине, он немного успокоился, но продолжал уверять меня:

— Понимаете, хотел проучить Кузюткина… не выполняет приказ председателя… Уговоры и угрозы от него отскакивают. И выговора не действуют. Вот я и решил: пусть Кузюткин пострадает, помучается… Самое большое наказание, когда человек сам себя наедине казнит… в сердце своем. — Недолго помолчав, Макар продолжал свои рассуждения: — Ну, видно, пересолил… А на тракторе могу запросто. Все думают: что Макар? Телячий сторож… А со мной за руку здоровались знаешь какие люди? О-го!

Фантазия опять увлекла его, он говорил и говорил, размахивая руками, и горящие глаза его ждали от меня чего-то. Может быть, удивления, восторга или поощряющей улыбки.

Люся