В Киеве всё спокойно

Внешне это ничем не проявлялось, это было холодное кипение. Так высоко в горах закипает вода, яйца в ней не сваришь, но обжечь их можно… Он уже более часа сидел в приемной генерала Останнего, куда явился для доклада, однако в кабинет тот его упорно не приглашал. Престарелая секретарша Элеонора в массивных квадратных очках с выкрашенными в белый цвет, висящими безжизненными клочьями пакли волосами что-то сосредоточенно набирала на компьютере. Работают над имиджем разведчики, презрительно подумал о ней Очерет, создают видимость деятельности. Он был знаком с Элеонорой с первых дней ее работы на этой должности и, зная о некоторых ее поступках, Очерет ее недолюбливал. Он считал, что в крашеных волосах есть какой-то обман, они для него олицетворяли фальшь жизни. Возможно, в этом проявлялась его излишняя профессиональная подозрительность? Обман, самое отвратительное в человеческих отношениях. Очерет был с этим согласен, но без фальши и лжи этих отношений и вовсе бы не было. Он отдавал себе отчет в том, что разведка совершенно необычный вид узаконенной полукриминальной деятельности, где без обмана не обойтись. Не каждому по душе здесь работать. Но, как говорится, на вкус и на цвет — товарищ найдется. Вкус у каждого свой, сказал шпагоглотатель…

Как бы там ни было, а на компьютере она действительно набирает какой-то текст, не имитирует, пришел к выводу Очерет, наблюдая за секретаршей в течение часа. По всей видимости, она работала со сложным документом. Элеонора со всех сторон сосредоточенно рассматривала замусоленный обрывок бумаги, исписанный какими-то каракулями или иероглифами. Пытаясь разобрать нужный текст, она крутила этот огрызок и так и эдак, подолгу изучала его при помощи увеличительного стекла, приглядывалась к нему сбоку и даже просматривала на свет.

В разведке от текста сообщения иногда зависит жизнь не одного, а многих людей, поэтому приходится защищать информацию криптографическими методами. Очерет вспомнил, что наиболее часто употребляемые симпатические чернила[14]состоят из раствора квасцов и поваренной соли. Чтобы избежать царапин на верхнем слое бумаги, агент должен писать кисточкой. После того как симпатические чернила высохнут, лист бумаги надо обработать водяным паром. Это необходимо делать для контроля с целью подстраховки: если тайнопись выполнена плохо, то при воздействии водяного пара на бумаге проступит текст, и ария агента будет спета. Как там поется, недолго музыка играла, недолго плохому танцору что-то мешало танцевать…

Это надежный старый метод, но в дьявольской кухне геленовской разведки изобрели более совершенный рецепт «Гейдельберг», так называемый способ «сухой» тайнописи. При этом лист писчей бумаги припудривают особым составом химиката, затем на него накладывают другой лист и наносят текст, сильно надавливая острой палочкой. После этого, тщательно удалив химикат, на первом листе обычной шариковой ручкой выполняют маскировочный текст. Да, но расшифровка подобных донесений работа кропотливая, требующая строжайшей секретности, ее должны проводить опытные криптографы-аналитики, доктора и кандидаты наук из Департамента специальных телекоммуникационных систем и защиты информации, рассуждал Очерет. Следовательно, документ такой важности, что генерал может доверить его только своей секретарше, и ей самой приходится проводить криптографический анализ.

Вынужденная заминка не была завуалированным издевательством. Очерет явился к генералу с докладом без предварительного согласования. Для Останнего же важно было объективно оценить все, о чем собирался доложить его очень непростой подчиненный. Поэтому ушло около часа, чтобы отозвать с объекта стационарного наблюдения в районе «Виноградарь» лейтенанта Мусияку. Останний мог бы под благовидным предлогом отменить незапланированную встречу, но это могло насторожить Очерета и косвенно засветить Мусияку. Зная своего генерала, Очерет намеренно пришел неожиданно, чтобы тот не успел к его приходу подготовить очередную каверзу, он отлично умел видеть картину в целом и прогнозировать развитие событий. Пусть попарится в предбаннике, раз явился без вызова, решил Останний и передал через селектор Элеоноре, чтобы Очерет ждал, когда он освободится.