В клетке со зверьём

Ты – набор нежных слов, -

Ты – и правда, и шутка.

На три дня и навек;

Ты – и мало, и много.

Ты и зной, ты и снег;

Ты – покой и тревога!..

Я знаю: день придёт – быть одному мне надоест,

Изрядно надоест, смертельно надоест.

И я на одиночестве решу поставить крест,

Большой и жирный крест, дубовый, прочный крест!

Но старое разрушить много проще, чем создать, –

Всё заново создать, решительно создать.

И буду о любимой в ночи звёздные мечтать;

Надеяться, мечтать, отчаянно страдать…

Ах, любовь!.. Ты, любовь, –

Непонятная штука......

Неправда, что любовь земная Богом нам дана.

Мысль эта – не верна, – отчасти лишь верна.

Имеют отношенье к ней – и Бог, и Сатана, –

И Бог, и Сатана. И Бог, и Сатана.

Поэтому она – и море счастья, и беда;

И счастье, и беда. И счастье, и беда.

Так было и останется, конечно, навсегда;

Конечно, – навсегда, я знаю – навсегда!..

Ах, любовь!.. Ты, любовь, –

Непонятная штука……

Ах, оставьте

Ах, оставьте пустые вздохи

для наивных смешных людей.

Жить на свете совсем не плохо

без любовно-хмельных ночей.

Без объятий безумно страстных,

нежно-сладких, счастливых мук.

Без мечтаний – таких прекрасных! –

в неизбежные дни разлук.

Без тоски под одною крышей,

где «сосед» – далёк на версту.

Без докучливых ссор в обрыдшем

неприглядно-простом быту.

Без приходов под утро в страхе,

если где-то в ночи блуждал.

И без криков: «Пошёл ты на хер!..

Ты конкретно уже достал!..»

Ах, оставьте пустые вздохи…

Бабам не везёт

Ох, эта жизнь!.. Не повезло!..

Сломалось старое весло.

И в парке Горького, в пруду –

мой милый друг пошёл ко дну.

А мне б детей вовсю рожать!..

Я – не бревно! В душе я – мать!..

Но нету в доме мужика,

и к бёдрам тянется рука…

А вот и муж. Ура! Мой муж!..

Вчера мой муж объелся груш.

Сегодня – выпил, – хочет сна.

Лежу, как будто я – одна!..

Ах, жизнь-река!.. Ты – глубока!..

Эх, всё бы знать наверняка!..

Вновь к бёдрам тянется рука, –

ведь не стоит у мужика…

Ах, как мне быть?.. Ах, как мне жить?!.

Без мужика и с ним – тужить.

Пускай открыта в пропасть дверь, –

я не готова на панель!..

И потому, и потому –

прильну я к мужу своему.

И совершу полёт лихой –

его безвольною рукой!..

Судьба моя, – ты не легка.

Найду другого мужика!..

Мы вместе славно заживём, –

найду навек опору в нём!..

Ну а пока, ну а пока –

скажу упрямо: «Жизнь – легка!..»

Считает только идиот, –

что бабам вечно не везёт.

Белая птица

Ветер тихо шепчет за окном,

под подолом липы хулиганя.

Я забудусь светлым, чистым сном –

лишь когда на небе звёзд не станет.

Океан блаженства в этом сне:

по весне, по Старому Арбату

сквозь толпу спешишь навстречу мне,

в запоздалом счастье виноватый.

Вновь меня волшебной назови!..

Я в твоих ладонях нежно таю.

От касанья ласковой любви –

белой птицей в небо улетаю…

Ни к чему копания в былом,

испарились лужицы обиды.

Завершён победой спор со злом, –

всё вокруг теперь прекрасно видно.

Спелым ливнем – тёплые слова,

полегли сомнений лживых травы.

Как всегда, любовь во всём права.

И любви поверившие – правы.

Вновь меня волшебной назови!..

Я в твоих ладонях нежно таю.

От касанья ласковой любви –

белой птицей в небо улетаю.

Белые лебеди

А звёзды – ярче и добрей,

в мерцанье – нет былой печали.

И стаи нежных лебедей

вдруг стали сниться мне ночами.

И шелест неба – белокрыл,

и легче пуха – дуновенье.

И грёзы утренней поры

мне дарят радости мгновенья.

Как только вновь растают сны,

увижу я в тумане зыбком

лицо, мне ставшее родным,

твою волшебную улыбку.

Свет милых глаз, их глубину.

И прошепчу с восторгом имя.

Всегда любил – тебя одну,

пытаясь жизнь делить с другими, –

не признаваясь в слепоте…

Теперь, устроившись в постели,

прошу, чтоб стаи лебедей

из снов моих – в твои летели.

Белый-белый

А снег ложится белый-белый,

рождённый северным апрелем.

И я, как этот снег, – растаю:

я – улетаю!.. Я – улетаю!..

Волшебный остров – весь зелёный.

Там каждый должен быть счастливым.

И океану бьют поклоны

туземцы, слушая приливы.

А ты – летишь со мной?.. Не знаю!..

Но верю в яркую мечту.

Ведь без тебя я – умираю, –

я умираю на лету!..

А снег ложится белый-белый,

рождённый северным апрелем.

И я, как этот снег, – растаю:

я – улетаю!.. Я – улетаю!..

Наскучат вскоре Филиппины.

Моей дорожке – круто виться.

Приснятся нежные пингвины

и их доверчивые лица.

Закрыта дверь Земного рая.

Мне всё равно, куда лечу.

Ведь без тебя я – умираю.

Хотя ужасно жить хочу.

А снег ложится белый-белый,

рождённый северным апрелем.