В клетке со зверьём

А вот ведь – я, и это – вам не снится!..

И в нём такая видится мечта! –

Любая проза в ней бы стала песней!

И я решила: это – неспроста, –

Вы – человек, наверно, интересный!..»

Подумал я: «А почему и нет?!»

И на лице вдруг вспыхнула улыбка!..

Но вот насчёт того, что я – поэт, –

То, несомненно, – явная ошибка!

Ведь я смотрел – совсем не сквозь неё, –

Её, красотку, раздевал я взглядом.

Воображенье пылкое моё

Мне всё сказало точно, – буду гадом!..

Но, если хочет, – что ж мне отрицать?.. –

Ответил ей, что я – поэт, известный!

И предложил ей, нагло, – номер снять,

Не где-нибудь, – в гостинице, на месте!..

Я умолчу о наших с ней делах, –

Хоть не поэт я, но и не скотина.

Вот только после – в зеркале была

Моя совсем не радостная мина.

Мне стало ясно: в жизни всё – враньё!

И я плевался, думая при этом:

Уж лучше я – смотрел бы сквозь неё!..

Ах, почему рождён я – не поэтом?..

В глубоком чёрном небе

В глубоком чёрном небе звёзды светят,

гуляет по балкону лёгкий ветер.

И, глядя на рассыпанные свечи,

тоскует одинокий человечек.

И думает чудак – вполне серьёзно, –

о том, что под ногами – тоже звёзды,

и в центре бесконечности хрустальной

быть одиноким – вовсе не печально.

От этих странных мыслей человечку

вдруг снова почему-то станет легче.

К тому же, очень близко, по соседству,

Земное неустанно бьётся сердце.

Опять представив, как оно красиво,

вбирает человек Земную силу.

На звёзды глядя, он простится с болью, –

наполнив душу нежностью, любовью…

Растаяли меж звёздами заботы.

А утром человечку на работу.

В неё уже не в первый раз влюблённый,

уходит он с балкона обновлённый.

И думами полны о том же точно

другие человечки этой ночью.

И кто-то вывод сделает несложный:

быть одиноким – просто невозможно!..

В глухомани под Норильском

В снегах колючих протоптали путь неблизкий,

судьба незрячая с конвоем нас вела.

И вот осели в глухомани, под Норильском,

и нету света с неба, в душах нет тепла.

У всех от прошлого – нескладные осколки,

плюс к ним – баланда, нары, вышки и штыки.

И мы теперь живём, как северные волки,

и то и дело скалим злобные клыки.

А дома – жёны, дети, матери страдают

в тисках печальных бесконечного поста.

Рубли добытые – как снег апрельский тают,

в глазах навеки поселилась пустота.

Навряд ли явится на Божий свет мессия,

чтоб от Москвы пройти до дальнего села.

В полярной ночи утонула вся Россия,

как будто в небе солнца нет, и нет тепла.

Сейчас бы водки двести грамм, а лучше – виски,

чтоб ненадолго приукрасить серый век!..

Но мы… застряли в глухомани, под Норильском,

и лучший наш напиток – горький белый снег.

В городе жара

Летний полдень, и от зноя изнывающий народ,

в камень города безжалостно закованный,

то к мороженому рвётся, то водичку жадно пьёт,

грустно в тень ползёт почти организованно.

Кто по улицам болтается, как мы, средь бела дня?..

Если день – не выходной, – обычный, будничный.

Чем-то граждане вокруг слегка похожи на меня,

проходящего неспешно мимо булочной.

Отпуск близится к финалу. Лишь четыре светлых дня,

и работа, бесконечно надоевшая,

окружив забором, вновь потянет жилы из меня,

каторжанином дразня, не насмерть вешая.

Инженер, не попрошайка, но осадочек в душе:

жаль, что этим ремеслом всё дело кончится.

Нелюбимая работа, гроб на пятом этаже.

Не завидую другим, хотя и хочется.

Оглянусь по сторонам: вон там – полтонны толстяка,

тут вопросы задаёт спина сутулая.

Люди бродят по жаре. Почти у всех, наверняка,

о своём житье такие ж мысли снулые.

У киоска овощного выгружается «десант» –

поредевшие запасы пополняются.

Носит ящики с томатами парнишка-азиат

в майке с надписью «Всё только начинается!..»

В знак отличной погоды

А помнишь: с тобою нам было так сладко!..

Всегда перед сном мы тепло обнимались.

Дышала мне в грудь. И горел прикроватный

неяркий светильник, снимая усталость.

Теперь всё не так, будто мы охладели

друг к другу, и нас вдруг осыпало градом.

Лежим, как чужие, в холодной постели, –

хотя, как и прежде, – мы вместе и рядом.

Прощу, если чувства твои изменились,

и в страсти бокал дьявол влил дёгтя ложку.

Пусть так. Окажи, мне, уставшему, милость –

как прежде, клади на меня нежно ножку!..

Чтоб знал я: ты так же добра и послушна.

Ты – тот же волшебный небесный подарок.

Не рань невниманьем влюблённую душу, –

не стану до времени – грубым и старым!..

Когда нам с тобой улыбались рассветы, –

другим ухмылялись злорадно закаты.

Не верили мы в расставанья приметы

и счастье гребли самой жадной лопатой.

Считали абсурдом любые невзгоды,

всегда целовались легко на дорожку…

Пусть в знак нашей прежней семейной погоды –

твоя мне на бёдра уляжется ножка!..

В окопе

Что такое происходит, кто-то знает?..

Позади родной отчизны рубежи:

третий месяц, огрызаясь, отступаем,

а порою – без оглядки мы бежим!..

А три дня назад – и глаз поднять не смели,

покидая погрустневшее село:

с осужденьем старики на нас смотрели, –

стыдно было, даже скулы мне свело!..

Дайте время, люди, будет всё иначе!..

О победе нашей трубы протрубят!..

А сейчас сижу в окопе я и… плачу –

от бессилия и злости на себя!..

Злиться – глупо, но попробуй – пожалей-ка