В когтях багряного зверя

Но пока никто ни о чем не подозревал, этим двум калекам было поручено изображать из себя остатки возвратившейся из Корабельной Рощи разбитой армии Кирка. Нашему заложнику предстояло при этом играть самого себя, а Сандаваргу – выжившего головореза, которого иерарх нанял, чтобы тот сопроводил его, покалеченного, обратно в столицу. Маскировка была хоть куда: покрытый свежими ранами Убби являл собой красноречивое свидетельство тому, что Шишка и впрямь задал наемникам Нуньеса крутую трепку.

Само собой, Сандаваргу не было нужды встречаться с первосвященником. Октавий должен был довести «телохранителя» до своих апартаментов под предлогом того, чтобы выплатить ему расчет. Никто не посмел бы воспрепятствовать в этом члену синода, тем более что на Ковчеге уже не раз бывали наемники из Холодного квартала. Куда потом подевался этот северянин, тоже вряд ли кого-то встревожит. На гигантской стройплощадке, где сновали туда-сюда тысячи рабочих, уследить за отдельным человеком, даже краснокожим, было практически невозможно. Да никто бы за ним и не следил. Наводнение прикончило не только много строителей, но и жандармов. И теперь их едва хватало на то, чтобы патрулировать подступы к Ковчегу, не говоря о надзоре за самими трудягами.

Заставив иерарха поселить у себя дома врага, мы получали над Октавием дистанционный контроль и могли отпускать его улаживать дела в одиночку. Он накрепко усвоил предупреждение о том, чем опасен для его семьи любой донесшийся до Убби снаружи подозрительный шум. И хоть после допроса пленника мы вели себя с ним тактично, вряд ли он сочтет это нашей слабостью. Только не в компании с Сандаваргом. Уж Убби точно не даст забыть иерарху, с какими бессердечными ублюдками он связался.

Спрятав «Гольфстрим» и поручив де Бодье разбираться с трофейными пушками, я и Долорес снова напялили септианские накидки и потопали к Аркис-Грандбоулу. Но не прямиком. Сначала нам требовалось зайти в одно условленное место, где мы договаривались кое с кем встретиться. Если, конечно, этот человек не погиб во время наводнения или не передумал ехать в Великую Чашу.

Думаю, нет нужды напоминать, что этим человеком был не кто иной, как капитан дальнобоя «Торментор» Ласло Габор.

Я не особо уповал на нашу новую встречу. Если второй водяной выброс застал «Торментор» на берегу моря Зверя, шансы выжить у Габора и его команды были невелики. Поэтому я не удивился, когда у Пирамидальной скалы – места, где прежде пересекались западные караванные тропы и Первая Восточная гидромагистраль – не обнаружилось ни Ласло, ни отпечатков колес его бронеката. Обойдя вокруг скалы, я собрался было посетовать вслух о том, что, похоже, мы потеряли еще одного хорошего друга, но тут глазастая Малабонита заметила кое-что любопытное.

– А ну взгляни-ка вон туда, – попросила она, указав на верхушку скалы, где лежал одинокий булыжник величиной с человеческую голову. – Как думаешь, почему его не смыло водой?

– Потому что его положили туда после наводнения, – догадался я. Вышедшее из берегов море облизало эту возвышенность так старательно, что на ее склонах не осталось даже маленьких камешков. А обнаруженный Моей Радостью булыжник лежал вдобавок аккурат на самой вершине.

Склоны Пирамидальной скалы были достаточно пологими, и на них мог бы без труда взобраться даже мифический Сизиф со своим камнем. Взойдя к оставленному неизвестно кем знаку, мы перевернули булыжник и отыскали под ним небольшое углубление. А в углублении – плоскую иностальную коробочку, внутри которой оказалась записка.

«Если вы живы, знайте: я здесь, неподалеку, – говорилось в ней. – Готов помочь вам и В., если она тоже выжила и ваши планы остаются в силе. Дайте координаты для связи. Л. Г. – д. «Тор.».

Капитан Габор перестраховывался, но здесь, в краю мстительных ангелопоклонников, это было отнюдь не лишней предосторожностью. Как часто Ласло проверял свой тайник, неизвестно. Было бы, конечно, лучше дождаться его или его связного и все ему рассказать, но ведь не факт, что он придет сюда сегодня, а не завтра или послезавтра. Будь у нас в запасе время, мы бы так и поступили. Но уже нынешним вечером мы рассчитывали присоединиться к Октавию и Сандаваргу, поэтому нам приходилось спешить.

Обратная сторона записки была чистой, и я, достав карандаш, написал на ней ответное послание:

«Мы живы. Рады, что вы – тоже. От помощи не откажемся. Подробности можете узнать здесь (далее я указал географические координаты, по каким Габор мог отыскать «Гольфстрим». И какие абсолютно ничего не скажут человеку, не разбирающемуся в топографии). Только будьте осторожны: наш человек пребывает начеку, вооружен до зубов и не станет разговаривать с незнакомцами. Поэтому лучше, если вы навестите его лично. Е. П. Тр. – и. «Гол.».

Свернув записку, я засунул ее обратно в коробочку, которую также уложил на место и придавил камнем. На всякий случай мы просидели у Пирамидальной скалы еще полчаса, но так никого и не дождались. После чего подобрали пожитки и зашагали по направлению к Ковчегу…