В когтях германских шпионов

— Но почему же сюда? Он мог бы при желании выбрать более укромное место, а не шумную "Полонию".

— Более укромное место навеяло бы графине подозрение и, кроме того, Флуг не мог бы воспользоваться именем Пенебельского… Надо было ее усыпить, чтоб она поверила, не догадываясь о возможности предательства… Так и вышло. Она поверила и… очутилась в западне.

— Но, милый друг, неужели вы предполагаете, хоть на секунду, что графиня находится именно здесь? Не может же человек исчезнуть в гостинице, как иголка.

— Именно может! Вспомните "Семирамис-отель", вспомните похищение графини из "Бристоля". Комбинация сундука с человеческим грузом, задавшаяся раз, отчего же ей не повториться?..

Опершись грудью на перила, Вовка машинально смотрел вниз, в глубину вестибюля. Там суетилась прислуга, мелькали обшитые галунами кепи портье, то появлялись, то исчезали фигуры военных и штатских. Колыхались перья дамских шляп.

— Это все измучило меня… Измучило… Я теряю голову, — сетовал Вовка.

— Не падайте духом! Рано!.. Терять голову разрешается, когда всё исчерпано, все пути-дороги отрезаны. А мы еще не предприняли ни одного шага… Итак, повторяю, наши поиски должны начинаться отсюда… Спрашивать внизу, остановился ли здесь Флуг или даже просто человек с его внешностью, — праздный и глупый вопрос. Если он здесь, то, разумеется, в гриме и под чужим именем. Вот что. Время у нас есть, давайте, произведём маленькое изыскание. Поднимемся вверх…

— К чему это приведёт? Что ж, вы думаете, распахнется дверь в одном из коридоров, и графиня появится нам навстречу.

— Нет, я этого не думаю… А вам советую запастись терпением и понапрасну не нервничать… Идемте! Доверьтесь моей пинкертоновской жилке. Меня редко обманывало чутьё…

Вовка, пожав плечами, следовал за Мирэ. Медленно поднимались они с этажа на этаж, все выше и выше.

Пятым этажом гостиница, с нумерованными дверями комнат, заканчивалась. Дальше, вместо широкой мраморной, вела узкая деревянная лестница. И там, в этой мансарде, которую с натяжкой разве можно было назвать шестым этажом, были еще комнаты. Правда, низенькие, невзрачные с первого взгляда!

Сообщники остановились у деревянной лестницы с площадкой наверху. И не успели они обменяться двумя-тремя словами, как на площадке выросла фигура сильного, высокого мужчины, с плоским, широким лицом и с кепкою на голове. Одет он был в дешевый серо-зелёный костюм, за двадцать пять марок продающийся в берлинских магазинах готового платья. Субъект в кепке, засунув руки в карманы, вызывающе уставился на приятелей.

Мирэ начал умышленно громко:

— Нет, мы ошиблись… Надо спуститься этажом ниже… И в конце коридора…

Они спустились. Борис Сергеевич прошептал:

— А знаете, дорогой мой, эта мансарда и этот фрукт, одаривший нас таким неласковым взглядом, все это мне весьма и весьма не нравится… Я убеждён, что искать графиню надо там!

— Какой вздор! Почему?..

— Совсем не вздор… Совсем не вздор. А инстинкт, в который я верю… Да и по логике вещей графиня должна быть там, и нигде больше… Если… если Флуг не успел ее переправить в более укромное место…

37. Опасное поручение

Князь Солнцев-Насакин после того, как спас Ирму, — всего несколько дней прошло, — успел многого хлебнуть: и оцарапало его шальной пулею, и сам в плен чуть не угодил, и нескольких людей потерял, и лошадь под ним убили.

Вскоре Василий очутился в глухом городке, вероятно, за все свое существование такого оживления не видевшем. Еще бы. И осенью, и весною городок утопал в невылазной грязи. И эту грязь месила горсточка обывателей — евреев и поляков, надоевших друг другу до тошноты. Тихо, монотонно шли день за днём, убийственно друг на друга похожие.

А теперь, с войною, сменяя друг друга, квартируют здесь блестящие гвардейские полки, помещаются штабы дивизии и даже корпуса, и на весь городок от края и до края слышны протяжные угрозы и стоны автомобильных рожков и сирен.

И вот сюда экстренно вызван был Василий Наса-кин. Уланский поручик приехал в штаб в своей косматой бурке, служившей ему на разведках постелью и одеялом, и с отпущенной бородкой, не успев ее даже сбрить. Да и зачем брить? Через день-другой он опять очутится в боевой обстановке, где не до ухаживания за самим собою.

Генерал, невысокий, моложавый и стройный, с седыми усами, сзади производивший впечатление молодого офицера, типичный кавалерийский генерал прежней складки, остался с Василием с глазу на глаз в убогом номере лучшей местной гостиницы.

— Вот что, князь, речь идёт о весьма опасном и ответственном поручении. Я остановился на вас, его исполнить может, по крайней мере, заняться исполнением — вы, и никто другой. Я вам сейчас объясню почему: представляется случай использовать ваше необыкновенное сходство, внешнее, — поторопился добавить генерал, — с германским кронпринцем.

Василий так и вспыхнул весь взиманием, предвкушая что-то чрезвычайно интересное, бьющее по нервам.

Генерал медленными, отчетливыми жестами закуривая папиросу, развил пришедший ему в голову план: