В конце вечности

«А быть может, я и был этой посланной людям справедливостью, — опустив голову, подумал он. — Вот только распорядился я своим даром вовсе не так, как мог бы. И вот теперь я и все эти люди, загнанные и затравленные, словно звери, должны посмертно прочувствовать цену моих ошибок», — настойчиво продолжил винить себя Остап. Достав из ножен меч, он, неуклюже спотыкаясь о камни, поплёлся туда, где умирала человечность.

Войско Демида, зажатое у стен крепости, несло чудовищные потери. Огромные чёрные твари без устали топтали людей, рубили и разрывали. Раненый Демид упал. С треском сломалось и упало в грязь его знамя.

Один из Демонов, разрубив копейщика, вдруг замер, устремив свой пылающий взгляд на одну из осыпающихся башен. По стене замка, от самого основания до вершины, пробежала широкая трещина. Раздался глухой грохот, и огромные куски камня, вылетев наружу, обнажили зияющую пробоину, ведущую в тёмное подземелье крепости. Из чернеющего провала на осыпанных пылью Демонов неудержимым тараном вырвалась армия Атлантов.

Тяжёлые молоты седых великанов глухими ударами обрушились на головы тёмных исполинов. Обескровленные и разбитые, потерявшие всякую надежду люди Демида не сразу поняли, что произошло. Однако придя в себя и осознав ту силу, что вступилась за них, немедля бросились в наступление. Атланты и Демоны смешались в яростной давке и уже не в силах дробить, колоть и резать в рукопашной схватке рвали друг друга. Старый Богур, сцепившись с Архидемоном, надрывно зарычал, пытаясь свалить исполина на землю. Ухватившись за мощные рога, Богур, увязая в размокшей земле, опрокинул Архидемона в грязь и несколько раз ударил головой об камень. Кишащие вокруг бесы стали швырять на старого Атланта тугие сети, опутывая великана прочной паутиной.

Придя в себя, Архидемон попытался вырваться из могучих рук Богура. Однако старый Атлант не дал ему уйти. Навалившись на исчадье ада, он что было сил сдавил чудовище и с треском переломил ему хребет. Озверев от гибели командира, сразу несколько Демонов бросились на великана.

Остап, чувствуя, как в людях вскипает надежда, спотыкаясь и падая, шёл к месту сражения.

— Орбодиан!!! — под градом ударов закричал опутанный сетями король Атлантов. — Смотри сердцем! Сердцем смотри, сынок!!!

Услышав голос Богура, Остап замер. Слова великана гремели в нём как набат.

— Смотри сердцем! — повторил он трясущимися губами. Опустившись на колени и воткнув меч в землю, Ангел поднял к небу обожжённое лицо. Он вспомнил Эльзу, вспомнил Фому. Вспомнил, как чувствовал сердцем их любовь и верность. И вот уже белые силуэты возникли на поле боя. Он увидел светлые души товарищей, бьющихся во имя правды и справедливости. А затем Остап вспомнил лицо Валофара, и на поле возникли чёрные фигуры врагов.

— Круши их, Ангел! — срываясь, прогремел голос Богура, удерживающего на себе исчадий ада и непокорно продолжавшего стоять на ногах.

Выхватив из земли меч, Остап принялся рубить чёрные силуэты. Убитые валились на землю и, выгорая изнутри, вселяли ужас в ещё живых. Уставшие и перепуганные Валофарцы, расталкивая друг друга, пятились от слепого Ангела, сеющего вокруг себя чудовищную смерть.

Тем временем Богур, собрав последние силы, пытался порвать опутавшие его сети. Тугие плетения затрещали, полопались и стали поддаваться. Однако планам короля сбыться было не суждено. Чьё-то длинное острое копьё, пройдя между пластинами его доспеха, вонзилось в его огромное бесстрашное сердце.

Богур тяжело выдохнул, пошатнулся и опустился на колено. Удары копий, мечей и топоров безжалостно обрушились на великана, окончательно погасив в его мудрых глазах тлеющий огонёк жизни.

А где-то далеко на востоке, растащив завалы из разрушенных телег, люди под предводительством Марка снова двинулись в путь, объезжая вдоль обочины необъятное тело мёртвого Демона.

Когда до старого города осталось несколько километров, к Вергилию подъехал раненый Марк.

— Я передаю тебе командование, — начал кавалерист. — Я вас оставлю. Хочу поквитаться с ублюдками, — посмотрев на кровавую тряпку на подвязанной руке, сказал он.

— Он уже далеко ушёл. Не догонишь, — глядя на пропитанный кровью рукав Марка, произнёс облачённый в латы командир.

— Он на раненом коне. Далеко на нём не уйдёт, — невозмутимо произнёс Марк.

— Как знаешь, капитан! — вздохнул Вергилий. — За людей не переживай. Разобьём лагерь, выставим дозоры — всё как положено.

— Спасибо, — благодарно кивнув, сказал Марк и, наматывая удила на руку, погнал коня на запад. Проводив капитана взглядом, предводитель «Железных», бряцая латами, направился к началу колонны.

Долго гнав коня и останавливаясь лишь у ручья, чтобы его напоить, Марк, как и предполагал, всё же наткнулся на лежащий у дороги труп лошади.

— Ну вот ты и попался, — прошипел Марк и направил коня дальше по дороге.