В космосе холодно

Сол опустилась на колени рядом с ними. Золотая пластинка медленно вращалась, и скользящая по ней игла рождала на свет звуки, больше всего похожие на…

«Музыку?..»

Из шкатулки лилась тягучая, завораживающая мелодия. Она словно оплетала разум незримой сетью, убаюкивая, околдовывая, успокаивая. Чужая — и вместе с тем родная, словно привет из позапрошлой жизни. Ни на что не похожая — и в то же время до боли знакомая. Потусторонняя — и при этом удивительно гармоничная и ласковая. Необыкновенная.

Мелодия закончилась сложным полифоническим аккордом, но тут же заиграла следующая. Пластинка кружилась, и игла виток за витком стремилась всё ближе к центру. Одна композиция сменяла другую, а трое слушателей всё так же неподвижно сидели вокруг шкатулки, не проронив ни слова, не понимая, как, должно быть, нелепо они выглядят со стороны, сидя на холодном полу грузового отсека, и, словно загипнотизированные, жадно вслушиваясь в незнакомые звуки.

— Расчёт координат произведён.

Деловитый голос Вольтуриса вернул их к действительности. Только сейчас Сол осознала, что от долгого сидения в неудобной позе у неё затекли ноги. Хрустнув коленками, она поднялась с пола, потянулась, разминая суставы.

— Надо возвращаться, — сказала она, с изумлением обнаружив в своем голосе нотки сожаления. — Нас, наверное, уже потеряли.

Впервые в жизни перспектива предстоящего полёта вызывала не радость, а досаду. Хотелось остаться, хотелось дослушать загадочную пластинку до конца.

За остаток пути ничего примечательного не случилось — хотя после всего пережитого за день Сол не удивилась бы уже ничему. Гиперпереход перебросил их к Ферруму, и уже скоро Вольтурис, мягко покачиваясь, опускался в ангар.

— Вольтурис, мы уже начали беспокоиться, — раздалось в динамике. На фоне голоса диспетчера Сол услышала возбуждённый радостный гомон. — Вы должны были вернуться восемь часов назад.

— Нештатная ситуация, — она не собиралась углубляться в подробности.

— Что вы имеете в виду? Что-то с кораблём? Неисправность? Прислать аварийную бригаду?..

— Нет-нет, всё в порядке, — поспешила успокоить их Сол. — Корабль исправен. Поломок нет.

Пожалуй, не стоит сейчас рассказывать лишнего.

К её вящему облегчению, диспетчер не сочла нужным продолжать диалог и выяснять подробности.

А вот самой девушке во что бы то ни стало хотелось докопаться до сути. Но сначала нужно было утрясти все накладки.

— Доктор Легрант, можно вас на пару слов?

— Да-да?

Сол огляделась по сторонам. Камеры наблюдения в вестибюле, конечно, есть, но они пишут лишь видео, звук не фиксируют. А если опустить голову, уставившись в пол, — вот так — то прочесть по губам и расшифровать сказанное не получится.

— Теперь, когда всё позади, откройте мне правду, — без предисловий начала она. — Вы с сыном на Ферруме, ваш трофей с вами. Признайтесь честно: зачем был нужен весь этот спектакль? Неужели нельзя было просто дать мне координаты и попросить по-человечески? Я не ханжа.

— Что вы имеете в виду, мисс Кеплер?.. — начал доктор Легрант, но Сол его перебила.

— Бросьте. Вам не хуже меня известно, что по теории вероятностей такое невозможно. Даже первоклашка смог бы сложить два и два, — почему же вы считаете, что я не способна сопоставить факты и сделать соответствующие выводы? Ваш сын отправил корабль в гипер по нужным координатам, и — хоть убейте — не поверю, что он просто решил побаловаться, а числа сами сложились в координаты местоположения зонда. Ничто в мире не происходит «само».

Доктор Легрант крепче сжал руку сына.

— Ничего подобного, — он твёрдо посмотрел Сол в глаза. — Нам с Жаком нужно было всего лишь улететь с Аргента.

— Послушайте, доктор, — Сол попыталась примирительно улыбнуться, но получилось плоховато. — Я же не собираюсь вас ни в чём обвинять. Что было, то было. Мне лишь хочется услышать от вас правду.

— Я вам клянусь, — учёный выглядел глубоко оскорблённым, и она на мгновение усомнилась в состоятельности своих предположений. Очень уж не похоже было, чтоб он лгал. — Я клянусь, что не знаю иной правды, кроме той, что я уже вам поведал. — Он расправил плечи и с достоинством взглянул на Сол. — То же самое я могу повторить любому.

— В таком случае, — Сол понизила голос, — вам следует задуматься, кто мог внушить вашему сыну эту крамольную мысль, заставив совершить столь опрометчивый поступок? И главное, зачем.

— Вы забываетесь, мисс Кеплер! — доктор Легрант нахмурился. — Мой сын не способен…

Сол набрала воздуху, чтобы возразить, но не успела.

— Наконец-то! — громкий возбуждённый возглас подоспевшего к ним Траверса Преста эхом прокатился по полупустому вестибюлю. Он вынул салфетку и промокнул вспотевший лоб. — Счастливый день, счастливый день! Гарнель, дружище, как я рад! Сол, я знал, что на тебя можно положиться… Сколько я тебе должен? — он вынул из-за пазухи планшет.

— Позже, — отмахнулась Сол.

Господин Прест был сама любезность. Повторял, как заведённый, «я у тебя в долгу», рассыпался в комплиментах, предложил руку.

— Рейс на Флос… Право, какая жалось, что так вышло. Но всё улажено, не беспокойся. Позволь, я провожу тебя.