В котле сатаны

Они оба застыли, ожидая решения командира. Только Алексей Соколов вдруг вздохнул с каким-то облегчением, пускай открылась хоть и страшная, но правда. Теперь они знают, почему танкисты нарушили его приказ и ушли к немцам. Это преступление, да ведь и оправдание для него есть – спасение невесты, а не жуткое подозрение в диверсии или предательстве Родины. Он вытащил из планшета карту, расстелил на чемодане боезапаса:

– До шести часов утра если найдем их, то упрошу генерала с отправкой в штрафную роту повременить. Давайте думать, куда они могли направиться. У нас осталось одиннадцать часов на поиски.

От слов Алексея башнер и мехвод с облегчением выдохнули – не бросит их ротный, тоже готов пуститься на поиски беглецов. Они сгрудились над картой, по которой ходил луч фонарика. Соколов указал на линию дороги:

– Ближайший населенный пункт рядом – это Краснознаменск, все силы противника сейчас направлены к нему и его окрестностям. Чтоб освободить девушку, они должны были направиться вслед за основными силами немцев. Поэтому предлагаю двигаться параллельно основной дороге. Можно будет идти по краю колеи, чтобы быть хотя бы не совсем на виду. Или до первого патруля наша экспедиция.

– Замаскироваться можно! – Василий Иванович выудил из-за чемодана со снарядами стопку нацистских листовок с пропагандой и потряс в воздухе. – Водой облить и налепить сверху, на морозе быстро прихватит. Считай, на снегу нас уже будет почти не видно.

– Хорошая идея, займетесь? А я еще пути гляну, по которым можно не только в пекло к немцам попасть, а еще и назад вернуться.

Пока танкисты плескали водой на корпус и башню танка, пришлепывали листовки, Соколов склонился над картой. Уйти по дороге обратно им не дадут. Если в первый прогон еще можно рассчитывать на неожиданность и прорваться, то на обратном пути немцы уже выставят заслоны из бронетехники и не выпустят их со своей территории. Он глянул на небольшой кружок там, где были нарисованы острые треугольники, обозначавшие хвойный лес. Придется уходить сюда и держать оборону, пока новое наступление Красной армии не сдвинет линию фронта еще дальше. Десять километров, маленький отрезок, но вермахт так яростно сопротивляется, удерживая позиции, что сутки или двое понадобится КРКА, чтобы отстоять еще один кусок советской территории. «Ничего, найдем дорогу и проскочим под носом у немцев, не привыкать», – пробормотал Соколов. Шуршание бумаги снаружи затихло, и загремели шаги по броне. Возвращались обратно мехвод и башнер, пора выдвигаться в путь.

Омаев в это время беспомощно выжимал рычаги, пытаясь вызволить рычащую «семерку» из глубокого сугроба. В темноте он и сам не понял, как колея направила правый трак прямо в снежный занос. Пулеметчик-радист, неопытный в управлении Т-34, слишком поздно затянул тормоз бокового фрикциона, и тяжелая машина въехала боком в наст. Новые попытки выбраться из снежного плена только сильнее затянули машину в глубину сугроба, где гусеницы беспомощно елозили по пустоте под снегом. Бочкин, очнувшись от болезненной дремоты, прислушался к вою двигателя и авторитетно заключил:

– Сейчас фрикционы сожжешь, и ходовке кранты.

– А что делать мне, что? Ну скажи, ты же умеешь водить, тебя Бабенко учил! На что жать, куда поворачивать?! – от отчаяния парень перешел на крик. Как же глупо вышло, он застрял в снегу, проехав по территории немцев совсем немного.

Хорошо, что Бочкин на его состояние не обращал внимания. Он с трудом выбрался из танка и пополз под днище, оттуда уже выдал свой вердикт:

– Копать надо, под правую гусеницу делать прочное укрепление. Окапывать снег и деревяшки туда, чтобы машина могла оттолкнуться.

– Ладно, – Руслан в ярости сорвал с кормы саперную лопату и принялся кидать снег из-под гусениц. Колька слабо попытался ему помочь, но руки почти не слушались, он лишь нелепо взмахивал ими, как машет крыльями подбитая птица.

Младший сержант отмахнулся:

– Поднимайся внутрь, я сам!

Бочкин покачал головой, но подчинился. Хоть голова его была словно в тумане, он понимал, что застряли они крепко. Из такого провала «семерку» можно вытащить лишь другим танком или трактором на буксире. Окапывать снег, а потом сооружать настил – занятие на долгие часы, одному человеку понадобится для этого не меньше суток. А уже утром эту территорию начнут простреливать с двух сторон, и им придется сидеть в танке, пока не стихнет огонь. Или фашистский патруль их обнаружит во время проверки территории. Сил спорить с Омаевым или уходить пешком в лес, бросив машину, у него не было. Лишь иногда Николай вставал, прижимался к панораме, осматривая пустую дорогу – нет ли немцев. Хорошо еще, что они вышли к практически пустой дороге, где не идут эшелонами отступающие силы вермахта.