В краю исчезнувшего тигра. Сказки

— Да ты знаешь, что ты натворил? — загремела она.

— Знает! Он все знает, этот волчище в овечьей шку­ре! — взвизгнула Зу-зу. — Шмякни его об землю, чтоб от него мокрое место осталось!

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! — гаркнула Туча.

И тут наш герой простился с жизнью. В последний раз взглянув на белый свет, увидал он на одном из крошечных балкончиков царского дворца принцессу Бойчечак в длинной ночной рубашке. Что ж, пусть видит, как умеет умирать простой серый воробей. Теперь никто не скажет, что он шпион Зу-зу! Будете слезы лить, локти кусать, да поздно.

Но Бойчечак смотрела не на него, а совсем в другую сторону. Перегнувшись пополам и свесившись с бал­кона так, что косички ее чуть ли не касались земли, она кричала кому-то тонким срывающимся голосом: — Сюзане! Скорее сюзане!

Потом он летел вверх тормашками с минарета, с такой скоростью, что в ушах свистело, а голова откину­лась на спину — рука у Тучи была тяжёлая. И, конеч­но же, он разбился бы насмерть, если бы не это спаси­тельное слово — «Сюзане». Услышав отчаянный крик принцессы, проворные мастерицы успели схватить за четыре угла и натянуть расшитое шелковое покрывало-сюзане, которым и поймали Чирку у самой земли.

— Растяпа! — крикнула Туче Зу-зу. — Даже этого не смогла сделать! — И со злости грохнула об землю свою лотерейную вертушку.

— А тираж?

— А принцы и царевичи?

— Султанята и королевичи! — в один голос закри­чали мастерицы.

— Да разве вы не видите?! Это же Зу-зу! — чирик­нул Серый хвост.

— Ну, попадёшься ты мне! — бросаясь наутек, крикнула она.

— В нее швыряли пуфиками и подушками, ловили одеялами и курпачами[1], накрывали халатами и ковра­ми — Зу-зу была неуловима. Она носилась вокруг ми­нарета, то перепрыгивая через брошенную под ноги перину, то повисая на ступеньке лестницы и пропуская под собой, целую дюжину своих преследовательниц, то сбивая с ног одним ударом подушки сразу троих. Пла­тье на ней было разорвано, каблуки на туфлях поотлетали, парик болтался на шее, словно борода. Но и Зу-зу не осталась в долгу. Многих поцарапала и потаска­ла за косы, наставила шишек, синяков, не одну перину распорола своими острыми ногтями.

Тут подоспела стража, и Зу-зу начала отступать, прокладывая себе дорогу подушкой, из которой во все стороны летел пух.

— Куда же ты! — загремела с минарета Туча. — А «Похуддин»? Ты же обещала!

— Вот тебе твой «Похуддин»! Правда, не из Пари­жа, но другого ты не заслужила!

Зу-зу подбежала к минарету, уперлась в него спи­ной, а ногами в лестницу, свернулась, как пружина, по­том резко развернулась и оттолкнула лестницу.

Мастерицы с криком бросились врассыпную. Лест­ница, отделившись от минарета и описав дугу, рухнула на площадь. А Зу-зу как сквозь землю провалилась.

ГЛАВА 21

Кавалер ордена Хлопковой коробочки

В городе Вечного солнца звенели дойры и сурнаи, на главной площади и в царском дворце царило ве­селье — праздновали победу над Зу-зу.

Серый хвост был, разумеется, не последним на этом празднике, если не сказать больше: он был героем дня. Даже про Петьку забыл на радостях.

Пузур-Самукан, уверенный в том, что это совсем другой воробей, а Серый хвост сидит в зиндане, решил показать свою объективность и широту.

— Предлагаю наградить этого славного сына во­робьиного племени нашей высшей наградой, — сказал он,— орденом Хлопковой коробочки! Он заслужил его, поскольку спас город от страшного бедствия.

Тут же принесли орден, но он оказался размером с Чирку, и носить его было бы для него не наградой, а наказанием.

И на этот раз выручила находчивая Бойчечак.

— Орден твой, а носить его, так уж и быть, буду я! — сказала она и воткнула белую коробочку себе в волосы, отчего стала еще красивей.

— Не будем забывать еще об одной церемонии, на­значенной на сегодня, — продолжал Пузур-Самукан.

Придворные с недоумением переглянулись: о какой еще церемонии говорит Главный советник.

Пузур-Самукан повернулся к Чирке:

— Тут вчера к нам забрел какой-то твой собрат, но в отличие от тебя, плут и воришка. Придется его каз­нить.

Царь Навруз засмеялся.

— А тебе не кажется, что это один и тот же воро­бей? — И, обращаясь к Чирке, спросил: — Кстати, кто тебя выпустил? Говори, не бойся.

Тот не успел ответить. Пузур-Самукан бросился к окну и крикнул:

— Зиндан закрыт! Тот воробей там! Пойдемте — и вы убедитесь!

Надо ли описывать удивление царя Навруза, совет­ников и министров и в первую очередь Пузур-Самука­на, когда «Барамат-дарамат» открыл дверь, и все уви­дали лежащего под дверью Петьку, который шептал ох­рипшим голосом:

— Барамат-дарамат, открой дверь, мармелад... Ба­рамат-дарамат, открой дверь, дам халат... Барамат-да­рамат, открой дверь, бюрократ...

— Такое простое слово — мархамат - пожалуйста — и ты не мог вспомнить! — засмеялся царь Навруз.

А Пузур-Самукан только зубами скрипнул от зло­сти.