В кривом зеркале

Взгляд опускался ниже и находил мелкие, но вызывающие не меньший восторг детали осенней композиции. Сказочный берег у сказочного моря. Рубиновые кисти барбариса на фоне темно-зеленой с бордовой каемкой листвы. Яркие коралловые бусины бересклета в волнующейся под шепотом ветерка розовой пене. Ослепительно яркие шапочки мухоморов на усыпанных разноцветными листьями изумрудных россыпях мха. Не совсем в тему, но разве до тем среди стихии природной фантазии.

— Эй, мечтатель, ты о главном не позабыл?

Забудешь тут, как же! Встреча со Златовлаской перечеркнула планы и намерения новоиспеченного Шерлок Холмса. Ярославу вдруг расхотелось копаться в чужом белье, просиживать сутки в засадах и подставлять спину под пули затаившегося врага. Выкручивать кому-то руки и устраивать очные ставки. Писать бесконечные рапорты и вскакивать по ночам от бесконечных кошмаров.

Жизнь словно перевернулась вокруг некой судьбоносной оси и предстала перед лейтенантом в совершенно новом свете.

Захотелось вернуться к рисованию, а если повезет, к серьезной живописи. Захотелось написать на полотне первую встречу с прекрасной купальщицей. Создать волнующие знатоков пейзажи с закатами и рассветами. С летними ромашками и зимними сугробами вдоль старых, чуть покосившихся хат. С бескрайними просторами и таинственными лесами. В здешних местах было столько объектов для его будущих картин, что хватило бы времени на все рождающиеся на каждом шагу замыслы.

А еще захотелось вернуться к детям. Учить их уму-разуму. Удивлять научными открытиями и парадоксами. Предупреждать неприятности. Открывать захватывающие сознание перспективы. Покорять и покоряться самому. Вести за собой. И идти рука об руку…

— Эй, принц! Хотелось бы поторопиться. Не то все возможные кони убегут в райцентр без нас. И ЗАГС закроется…

— Без нас не закроется, — вздохнул Ярослав, с некоторой неохотой отрываясь от золотисто-оранжевого чуда. — И автобус обождет. Да и времени…

Мимо пронесся сверкающий серебром лимузин. Осколок зимы среди царства солнца и тепла.

— Мамочки… — осела в траву Феофила. — Королевская карета.

Шмыгнула отчего-то носом, выразила пухлыми губками великое разочарование:

— Бывают же такие… Да еще с шариками.

— Ну, шариков я тебе хоть сегодня куплю! — потянул невесту за руку Ярослав.

— А машину?

— Машину… кхм, будет и машина. Со временем. У нас впереди целая жизнь. Сначала Париж. Потом свадьба — судя по выражению лица твоего папеньки, от нее нам не отвертеться. Затем кредит возьмем, чтобы дом построить. Потом — дети. Дальше… В общем, на серебряную свадьбу я тебя точно на такой штуковине прокачу.

— Не пройдет и четверти века! — восхитилась стремительности жизненных планов жениха Феофила. — Вот что значит стать супругой художника.

— Ну, надо же с чего-то начинать, — буркнул Ярослав, прибавляя ходу. — Смейся не смейся, а после ЗАГСА я такси возьму. И шариками украшу не хуже той блестящей тачки. Проскочим по всем деревням с ветерком, пусть народ порадуется.

— Мадам и месье Трубило — прошу любить и немножко жаловать? — поинтересовалась невеста.

— Типа того. И шарики нам в школе пригодятся — послезавтра праздник урожая отмечаем.

— Ох, чувствую я, в Париже придется прическу самой делать…

— Чего?

— Ничего. Давай бегом — вон автобус.

Ярослав перекинул сумку на отдохнувшее плечо и рванул к остановке. Позади мелкими проворными шажками догоняла его избранница. Шелковый шлейф свадебного платья вырывался из-под куртки еще одним парусом. Солнце золотило волны бескрайнего осеннего моря…

— Ну что, готово? — в глазах клиентки ожидание смешалось со страхом — заказ она ждала слишком долго. И значил он для нее очень много.

— Практически да, — успокоила ее слегка нервничающая Агнешка. — Так, деталька одна осталась. Думаю, вместе легко справимся.

Она подошла к гардеробу и потянулась за платьем. Стильный фирменный халатик распахнулся, приоткрыв тайну хозяйки. Мадам Конопацкая ревниво прищурилась: «С чего бы обыкновенной модистке щеголять в шикарном туалете от кутюр? Среди бела дня, да еще в среду! Совсем стыд потеряли! Тут над каждой копеечкой трясешься, стремишься выдавать шедевры местных рукодельниц за парижские шмотки. А некоторые… Острый взгляд вытянул на свет божий и дорогую прическу, и тщательно наведенный макияж… Ох уж эти старлетки! Ни стыда, ни чувства меры».

Заказчица вздохнула, стремясь справиться с раздражением. Напомнила себе о приятном продолжении дня — свадьба как-никак. Пусть и серебряная. Муж, между прочим, Кипр обещал. После Нового года. Пока у него с финансами проблема. Но до Нового года всего ничего осталось. А вечер в ресторане…

— Ну вот, все в порядке, — модистка протянула ей платье. — Пришлось помучиться. Я предупреждала: фасон не ваш. Да и ткань…

Что бы она понимала в моде! Фасон, понимаете ли, не наш! А куда деваться, если в майском «Madame Figaro» племянница французского президента красовалась именно в таком платье! И весь столичный бомонд обсуждал затейливый фасон чуть ли не все лето!