В круге первом

…и хотя советовали ему <…> белогвардейские «Дни Турбиных» сжечь, какая-то сила подтолкнула его локоть написать: «допустить в одном московском театре». – Решение коллегии Наркомпроса от 24 сентября 1926 г. «разрешить пьесу Булгакова только одному Художественному театру и только на этот сезон» (Власть и художественная интеллигенция. С. 68.) было утверждено постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) 30 сентября. Через год, 15 сентября 1927 г., коллегия Наркомпроса продлила на год разрешение ставить «Турбиных» во МХАТе. Но понадобилась санкция Политбюро, и оно в постановлении от 10 октября 1927 г. высказалось весьма решительно: «Отменить немедля запрет на постановку “Дней Турбинных” в Художественном театре» (Там же. С. 76.). За этими жестами угадывается рука Сталина, который вопреки канонам агитпропа энергично поддерживал «белогвардейский», по мнению ортодоксальных критиков, спектакль. «Что касается собственно пьесы “Дни Турбинных”, то она не так уж плоха, ибо она даёт больше пользы, чем вреда, – писал Сталин драматургу В. Н. Билль-Белоцерковскому (1 февраля 1929). – Не забудьте, что основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: “если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав своё дело окончательно проигранным, – значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь”. “Дни Турбинных” есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма. Конечно, автор ни в какой мере “не повинен” в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?» (Там же. С. 101.) Сталинское объяснение звучит как оправдание себе, поэтому А. С. и говорит о «какой-то силе», под которой явно подразумевается Высшая.

Вот здесь, в ночном кабинете, впервые примерил он перед зеркалом к своему кителю старые русские погоны… – В Рабоче-Крестьянской Красной Армии от погон отказались с самого начала из-за классовой вражды. Знаки различия размещались на рукавах и петлицах. Погоны были введены Указами Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 г. для личного состава Красной Армии и 15 февраля 1943 г. для личного состава ВМФ.

…после разгрома Японии он, кажется, не солгал, говоря, что сдача Порт-Артура сорок лет лежала тёмным пятном на самолюбии его и других старых русских людей. – Сталин сказал это в обращении к народу в связи с подписанием 2 сентября 1945 г. Акта о полной и безоговорочной капитуляции Японии («Правда». 3 сентября 1945.).

…в мундире генералиссимуса… – Став Генералиссимусом Советского Союза (27 июня 1945), Сталин отказался от предлагавшихся ему эполет и оставил себе маршальские погоны, но переоделся в закрытый генеральский китель светло-серого цвета, с отложным воротником вместо стоячего и красными петлицами. Брюки того же светло-серого цвета с красными лампасами носил навыпуск.

…вклад он мог бы внести в биологию, но там он доверил работу Лисенке… – Т. Д. Лысенко (1898–1976) – академик АН СССР (с 1939), президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) (1938–1956, 1961–1962), Герой социалистического труда (1945), лауреат Сталинских премий (1941, 1943, 1949). Создатель псевдонаучного «мичуринского учения» в биологии. Утверждал, что возможно наследование приобретённых признаков вплоть до «перерождения» видов, и сулил революционное преобразование природы. Опираясь на безоговорочную поддержку власти, Лысенко и его сторонники разгромили научные школы в генетике, шельмовали, обрекая на репрессии, учёных-оппонентов, навязывали несостоятельные методы земледелия, выхолащивали естественнонаучное образование, чем нанесли невосполнимый ущерб отечественной биологии и сельскому хозяйству.

Просто завидно читать бойкие рассуждения Энгельса о ноле или о минус единице, возведенной в квадрат. – См. заметки и фрагменты в «Диалектике природы» Фридриха Энгельса, собранные редакцией вместе в разделе «[Математика]» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 20. Госполитиздат, 1961. С. 572–587.).

…решительность Ленина, с которой он, юрист, пошёл в дебри физики и там, на месте, распушил учёных, доказал, что материя не может превращаться ни в какую энергию. – Речь о книге Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (февраль – октябрь 1908, март 1909).