В лабиринтах дождя

— Ну правильно, сейчас двое. Говорю же, горе у них случилось! Совсем ты слушать не умеешь! — разозлилась старуха. — Яночку-то они потеряли. Страшно так! Отправили Вику в детский сад, Наташу в школу первого сентября на линейку повели. И малышку с собой взяли, куда ж её девать? И вот в этой суматохе кто-то ребёнка и украл! Уж как они убивались, как убивались! Всё в милицию бегали, да бесполезно. Не нашли девочку. Альбина вскоре после этого и померла, не перенесла горя. И Сенька с женой, с Маринкой, развелись. Вот ведь как бывает: одних людей горе сближает, а других, наоборот, разводит. Так они ещё вон чего удумали, девчонок разделили, Вику с Наташей. Уж как потом Сенька жалел, что так сделали, да поздно было.

— Почему жалел? — тихо спросил Лёша, переваривающий новость.

— Девчонки-то в детстве очень дружили, а как разделили их, так и настал этой дружбе конец. Приезжали они сюда лет пять назад. Да, точно, пять. Тогда Маринка померла, а Сенька уже давно покойник был. Вот они и приехали вдвоём, бабкин дом убрали, заперли и уехали, видать, насовсем уже. Так как они ругались! Вика, та поспокойнее была, вроде и злилась, и кричала, но тут же плакать начинала и прощения у сестры просила. А Наташка! Такая милая девчонка в детстве была, а выросла настоящей змеёй! Коршуном на сестру кидалась, что Вика ей не скажет, она всё в штыки воспринимала. Я у Вики-то украдкой и спросила, что, мол, случилось, из-за чего Наташа на тебя сердится, а она слезу смахнула и говорит, она всегда такая. Вон оно как получилось, развалилась семья. А какой дружной казалась!

— Ничего себе… — присвистнул Лёша, стараясь заглушить в себе неприятное чувство, возникшее после рассказа о Наташе. Всё-таки не мог он поверить, что она такая! Ну как будто два разных человека!

— И всё же, где их дом? — проявил настойчивость он, придя в себя.

— Тьфу ты, окаянный! — зло сплюнула на землю одна из старух. — Неугомонный! Да езжай ты по улице прямо, потом поворот налево, первый дом слева, там ещё ставни жуткие, с изображением петуха.

— Спасибо вам большое! — поблагодарил Лёша и, сев в машину, поехал в указанном направлении.

Дом семьи Казанцевых действительно оказался в плачевном состоянии. Трещины в стёклах окон, прогнившие стены, дырявая крыша. Трудно представить, чтобы в таком доме кто-то мог прятаться, да и всезнающие старухи наверняка заметили бы появление Вики. Хотя, если бы она попросила молчать… Нет, это нереально.

Для очистки совести Лёша всё же прошёлся по двору, заглянул в окна, потрогал проржавевший навесной замок и, вернувшись в машину, отправился в город.

Я проснулась утром совершенно здоровой и полной сил, о чём не преминула сообщить врачу во время обхода и потребовала отпустить меня домой. Доктор, по виду чуть старше меня, с трогательными светлыми усиками и постоянно удивлённым взглядом серых глаз, едва не покрутил пальцем у виска.

— Вы в своём уме? — вместо этого деликатно осведомился он.

— Я хочу домой! — упрямо повторила я.

— У вас сотрясение мозга, вы позавчера ещё были без сознания! — попытался вразумить меня врач. — Вы понимаете, что я не могу отпустить вас? Просто не имею права!

— А если я подпишу отказ от госпитализации? В конце концов, у вас больница, а не тюрьма!

— Ну что мне с вами делать? — закатил глаза доктор. — Хоть бы этот ваш Алексей пришёл, может, вразумил бы вас! Кстати, странно, — неожиданно сменил он тему, — когда вы без сознания лежали, он и приходил, и звонил по сто раз на дню, а сейчас уже вот сутки ни слуху ни духу. Хотя, чему я удивляюсь, ему сейчас, наверное, не до того.

— Что значит «не до того»? — насторожилась я.

— Он же в милиции работает, да? — уточнил доктор. — А сегодня ночью при задержании какой-то банды погибло много сотрудников МВД. И, главное, все молодые такие, им бы жить да жить. Вот вся милиция на ушах и стоит.

— Как погибли? — испугалась я, сердце забилось сильнее. — А кто именно, знаете?

— Нет, — мотнул головой врач, что-то сосредоточенно чиркая ручкой в бумагах. — Из отделения, что на Васильевской улице. Так что, Наталья, лежите и ждите Алексея. Без него точно вас не выпишу, — категорично сказал он и вышел из палаты.

Но я уже не слышала его последних слов. Отделение милиции на Васильевской! Отделение, где работает Лёша! Погибло много оперативников, молодых… И Лёша почему-то не даёт о себе знать… Господи, нет!

— Девушка, скажите, где мои вещи? — спросила я у медсестры, пришедшей делать мне укол.

— Без разрешения врача ничего не дам! — отрезала она, набирая в шприц лекарство.

— Но мне очень нужно! — взмолилась я. — Мне нужен мой телефон! Прошу вас, дайте мне телефон! — впала в истерику я.

— Успокойтесь! — прикрикнула на меня медсестра. — Не то сейчас успокоительное вколю!

— Да что же вы за люди такие? — пошла вразнос я. — Мне очень нужно позвонить, дело жизни и смерти!

— Господи! — раздражённо бросила девушка и вышла из палаты.

Я свернулась калачиком под одеялом и обхватила голову руками. Сердце бешено колотилось, меня обуял животный ужас.

— Держите! — принесла мне мой почти разряженный смартфон медсестра и покинула палату.