В лабиринтах дождя

— Если честно, то я в тупике, — взлохматил волосы Лёшка. — Не знаю, что делать дальше. Единственное, что приходит в голову, это поговорить с отцом Антона.

— С Павлом Громовым?! — поразилась я. — Станет он нас слушать! Да он ненавидит Вику, а значит и нас заодно, потому что мы пытаемся оправдать её.

— Да, но, если мы сможем доказать ему, что в смерти Антона виноват кто-то другой, он сам захочет найти убийцу сына. Кто, как не он, может рассказать о парне что-нибудь интересное?

— Иногда родители знают своих детей хуже всех остальных людей, — вздохнула я. — Но раз другого выхода нет, то давай съездим к нему.

— Нет, к нему поеду я, — возразил Лёша. — Ты сестра Вики, и он может просто вытолкать нас взашей, а я представлюсь… Хм… Да хотя бы частным детективом! Только надо спуститься в метро и купить удостоверение.

— Почему не сказать правду, что ты из милиции? — удивилась я, наливая воды и запивая таблетку от головной боли. Всё-таки вчерашние возлияния не прошли даром.

— Ну, потому что он может позвонить следователю, а если на работе узнают, чем я занимаюсь, я запросто могу вылететь оттуда.

— Не думала, что всё так серьёзно. — Я со вздохом поставила стакан на стол и обхватила голову руками.

— Рассольчику попей, — улыбнулся Лёша, — помогает.

— А ты такой спец в этих делах? — огрызнулась я.

— Всякое бывало, — лаконично ответил он и поднялся. — Я пойду, заодно по дороге к отцу заеду. Ты будешь дома?

— Нет, я хочу съездить на кладбище. Говорят, нужно посещать могилу на следующий день после похорон. Лёш, мне страшно, — призналась я.

— Ехать на кладбище? Ну тогда дождись меня, вместе съездим.

— Нет, — мотнула я головой и тут же пожалела об этом: в висках словно застучали крохотные молоточки. — Мне кажется, что на нашей семье лежит проклятье. Все умирают! Дедушка, бабушка, второй дедушка, папа, мама, теперь Вика! Осталось умереть мне — и всё, наш род вымрет весь!

— Наташ, ты в своём уме? — посмотрел на меня, как на сумасшедшую, Лёшка. — Какое проклятие? Про бабушку и дедушек я даже слушать не желаю, это вполне естественно, что старые умирают! Мама с папой… От чего они умерли?

— От болезней.

— От болезней никто не застрахован! А Вика — это просто несчастный случай!

— Угу, и от него тоже никто не застрахован!

— Вот именно!

— Лёш, объяснить можно всё, но вся семья умирает, понимаешь? — взвилась я. — Где гарантия, что со мной не произойдёт этот несчастный случай?

— Да замолчи ты! — разозлился Лёша. — Что ты каркаешь всё время? Мне уже в печёнках сидит слушать про твою смерть! Соберись, тряпка! Ты была совсем не такой, как мы познакомились! Сильная, уверенная! А сейчас? В кого ты превратилась сейчас?

— Что, уже не нравлюсь такая? Влюбился в одну, а на поверку оказалась другая?

— Ты мне любая нравишься, и я всё понимаю! Я прекрасно знаю, что такое терять близких, и понимаю твоё состояние сейчас! Но ты эгоистка, ты думаешь только о себе!

— Я?! — задохнулась от возмущения я.

— Ты! Как думаешь, мне легко слушать второй день подряд, что ты лапки сложила и умирать собралась? Легко? — всё больше и больше распалялся Лёша. — Эгоистка! Не зря о тебе все так говорят!

— Кто это все? — железным голосом спросила я, чувствуя, как сердце совершило кульбит и ухнуло куда-то вниз. Лёша помимо воли наступил на больную мозоль.

— Да все, кто хоть как-то знает тебя, все, с кем я общался по ходу расследования!

— То есть все те, кто знает и меня, и Вику, — констатировала я. — Спасибо, Лёша.

Он осёкся, видимо, поняв, что сболтнул лишнего. Я же спокойно поднялась и, выйдя в прихожую, открыла дверь.

— Уходи.

— Наташ…

— Лёша, уходи, я хочу побыть одна, — повысила голос я. — Я думала, ты меня и вправду любишь, и до этого момента у меня не было повода усомниться в твоих словах. Но сейчас… это удар под дых. Ты знал, как я виню себя за своё отношение к Вике, и эти муки совести — самые страшные из всех, потому что уже не у кого попросить прощения. И ты посмел мне это сказать!

— Наташ, при чём здесь Вика? — тихо спросил Лёша. — Я говорил только о тебе.

— Не надо сейчас лгать, хорошо? Я догадываюсь, что там тебе говорили обо мне. Я прекрасно всё осознаю и очень жалею, что я была такая. Я изменилась. Если ты этого не понял, то мне очень жаль. А сейчас уходи.

— Прости меня.

— Лёш, я хочу побыть одна! — крикнула я, боясь сорваться и зарыдать при нём. — Да уходи же ты! — толкнула я его.

Он молча надел куртку и вышел за дверь, напоследок внимательно посмотрев на меня. Я захлопнула за ним дверь и сползла по ней на землю. Такой истерики со мной не случалось уже давно. Я рыдала, кричала, била кулаками подушки. Джек и Мерс испуганно забились под диван и таращились на меня оттуда.

Наконец я выдохлась и утомлённо затихла. Мне было страшно как никогда. И одиноко. И обидно. И очень жаль, что я обидела Лёшу. Он столько для меня сделал, а я поступила, как последняя сволочь. Я заслужила этих его слов, представляю, каково это — слушать мои страшные речи. Если ещё и он уйдёт от меня, мне точно будет незачем жить.