В лабиринтах памяти (СИ)

— Ну, ты у меня дошутишься, — процедила девушка и принялась за готовку.

После ужина Себастьян отправился в свою комнату, и зашедшая туда, спустя несколько минут Ева, обнаружила, что ее брат крепко спит, обняв подушку.

Она улыбнулась, и отправилась в свою спальню. Но сон не шел. Ева крутилась с бока на бок, пытаясь устроиться удобнее, но мысли, не отпускающие ее после разговора с братом, никак не давали девушке уснуть.

Дело было не в старшеклассниках, обсуждающих ее прелести. Как раз на это Еве было абсолютно плевать. Но то обстоятельство, что она действительно не рассматривала даже возможность сближения с мужчинами, немного пугало.

Элайджа уехал, но жизнь продолжалась дальше. Ева должна была принять это, вычеркнуть его из своей памяти. И она знала лишь один способ это сделать.

Накинув на себя рубашку и джинсы, девушка очень тихо прошла к входной двери и исчезла за порогом, скрывшись в темноте ночного Маноска.

Очень быстро, почти переходя на бег, она шла к одинокому дому на краю коммуны, который пустовал уже не первый день. Но она должна была лично убедиться в этом. В том, что его нет, и не будет больше в ее жизни.

Дойдя до нужной улицы, Ева замедлила шаг, кусая губы. Одинокий дом темнел в нескольких шагах, и казался спящим. Но девушка знала, что он просто пуст. Вот только одного знания ей было недостаточно, и тяжело вздохнув, она решительно потянула за массивную ручку.

Прикрыв за собой дверь, Ева шагнула в темноту просторной гостиной. И горячие слезы наполнили ее глаза. Дом был пуст, но все в нем напоминало о его ушедшем хозяине.

Девушка поднялась по лестнице, распахнула дверь в спальню. Ту самую, где она лишилась невинности. Где впервые познала страсть. Здесь совсем ничего не изменилось. Даже легкий морской запах, смешанный с нотами цитруса до сих пор витал в воздухе. Чувствуя как последние силы, покидают ее измученное тело, Ева опустилась на широкую кровать, притягивая к себе подушку.

Она сама не заметила, как прикрыв глаза, погрузилась в беспокойный сон. Ей снилось, будто она шла по темному узкому коридору, тщетно пытаясь найти выход. Покатый потолок опускался все ниже, пока Ева не остановилась, замирая от страха. В темноте мелькнула тень, и девушка уже собралась закричать, но знакомый низкий голос, прозвучавший совсем рядом, прервал ее странное сновидение.

— Привет, птичка!

========== Часть 19 ==========

Элайджа приезжает с Маноск поздней ночью, и не смотря на то, что его сжигает желание увидеть Еву, он решает подождать с этим до утра. Вампир понимает, что ему придется вновь завоевывать доверие маленькой птички, и спешка в этом деле не лучший помощник. Но когда Элайджа, стоя на крыльце подаренного Еве дома, касается массивной ручки, он понимает, что что-то не так.

Запах сирени едва ощутим, но вампир идет по оставленному им следу пока не оказывается в спальне. Ева лежит на его постели, обняв подушку, подтянув к груди точеные бедра, и беспокойно спит.

На мгновение Элайджа замирает, не в силах сдвинуться с места, не сводя взгляда с напряженного лица погруженной в сон девушки. В комнате темно, но вампирское зрение позволяет различить тонкие черты ее прекрасного лица, дрожащие ресницы, припухшие губки.

И он делает первый шаг.

Ева начинает дрожать, будто боясь чего-то, и Элайджа спешит прервать ее кошмар, но единственные слова, что срываются в этот момент с его языка:

— Привет, птичка!

Девушка вздрагивает, распахивает мутные глаза, и несколько секунд смотрит прямо на него.

— Ты мне снишься? — хрипло выговаривает она и тянет ладонь к лицу мужчины.

И Элайджа не выдерживает. Он вихрем подается вперед, сгребая ее в охапку, накрывая нетерпеливым поцелуем приоткрытый ротик. Ева на мгновение замирает, чувствуя мужские губы на своих губах, но затем осознание происходящего накрывает ее горячей волной, и девушка пылко отвечает на ласку вампира. Их языки сплетаются в страстном танце, и руки Элайджи уже расстегивают мелкие пуговицы девичьей рубашки, обнажая часто вздымающуюся грудь.

Ева не сопротивляется, сама стягивает сорочку, отбрасывая ее в сторону. Она оказывается обнаженной до пояса, и вампир накрывает ладонями налитые груди, сводя их вместе. Он сжимает пальцами затвердевшие вершинки, мягко покручивая, и Ева кусает губы, едва сдерживая рвущийся с ее уст стон.

— Я так скучал по тебе, моя маленькая птичка, — шепчет Элайджа, глядя в расширившиеся от возбуждения черные глаза, — а ты?

— Мы можем поговорить позже? — выдыхает девушка, изгибая спину навстречу ласкающим ее рукам.

Вампир смеется, и приникает к нежной шее, оставляя на ней языком замысловатые узоры. Его губы скользят ниже, касаются тонких ключиц, накрывают напряженный сосок. Ева тихо стонет, когда Элайджа слегка прикусывает нежную вершинку, и ее ладони тянут вниз лацканы мужского пиджака, освобождают вампира от сорочки.

Они вновь сливаются в жарком поцелуе, пока их обнаженные до пояса тела соприкасаются — кожа к коже, и мужские пальцы расстегивают джинсы Евы, снимают их с девушки, на которой остаются лишь тонкие кружевные трусики.