В лабиринтах памяти (СИ)

Но в этот момент раздается глухой голос Элайджи.

— Дай его мне. Я выпью.

Еву начинает трясти, она вертит головой, не сводя взгляда с любимого, на лице которого лишь мрачная решимость. Финн улыбается, бросает ему пыльный бутылек, и последнее что видит Ева, то как Элайджа ловит его и подносит к губам, а потом ее накрывает темнота.

========== Часть 37 ==========

— Какого черта? — цедит Клаус, замирая в тени у входа в грот, куда несколько минут назад спустился Элайджа, — что там происходит, я ничего не слышу!

— Здесь повсюду магия, — заворожено шепчет Давина, сканируя пространство изящными пальцами, — очень сильная. Похожа на магию предков, но все же немного другая…

— Это не опасно для тебя, ведьмочка? — пристально смотрит на жену Кол, — учитывая твои… неразрешенные вопросы с ними.

— О, нет, — улыбается девушка, — думаю, я и эта магия вполне поймем друг друга.

— Если вы закончили, голубки, — скалится Клаус, глядя на брата, не сводщего нежного взгляда с жены, — может, займемся насущными проблемами? Например, поможем Элайдже убить Финна?

— С превеликим удовольствием, — зловеще улыбнулся Кол, и они втроем шагнули в темноту узкого прохода.

— Ну, так что, будешь пить? Или сначала посмотришь, как я позабавлюсь с этой маленькой сучкой? Уверен, она очень хороша. Я видел, как ты трахал ее.

Элайджа не сводит глаз с дрожащей Евы, глаза которой словно бездонные колодцы на бледном лице. Но даже сейчас она так красива, что у вампира захватывает дыхание. Желание убить брата с каждым сказанным им словом становиться все сильнее, но оно растворяется в одной единственной потребности, которую Элайджа не может игнорировать.

Он должен спасти ее. И если ради этого нужно стать человеком, что ж, так тому и быть. Вампир не разбирает слов, что Финн шепчет на ухо Еве, которая старается отодвинуться от его брата как можно дальше, избегая назойливых прикосновений. Она смотрит лишь на него, и в черных глазах он видит страх и мольбу не делать того, чего так хочет Финн. А еще любовь. Его маленькая птичка смотрит на него с такой любовью, что принять решение становится до одури просто.

— Дай его мне, — говорит Элайджа, видя, как глаза брата вспыхивают уже не сдерживаемым безумием, — я выпью.

Ева отчаянно трясет головой, не сводя с вампира горящего взгляда, а Финн бросает ему пыльный пузырек, который вампир без усилий ловит.

Несколько секунд он смотрит на него, будто раздумывая, но Элайджа уже принял решение, и потому, он сворачивает крышку и подносит бутылочку с лекарством ко рту.

«За тебя, моя птичка» — думает он, чувствуя, как обжигающая жидкость касается плотно сжатых губ, он успевает сделать лишь полглотка, когда чувствует позади себя холодный поток воздуха, предшествующий чьему-то стремительному движению. Элайджа знает, кто это. И его тонкие губы растягивает незаметная Финну улыбка.

А дальше происходит сразу несколько вещей.

Все вокруг накрывает темнота, и поток магии сбивает его с ног, заставляя осесть на пол. Проходит секунда прежде чем грот озаряет вспышка света. Элайджа поднимает глаза, и видит, как Давина, пухлые губы которой неразборчиво шепчут заклинание, медленно движется к центру комнаты, где Финн застывший в немом ужасе не может пошевелить и пальцем, не сводя взгляда с похожей на спустившееся с небес божество ведьмы.

Вампир слышит позади себя голос Кола, которого распирает от гордости от того, как сильная его ведьма, но Элайджу интересует совсем другое. Он делает осторожный шаг, и переступает через порог.

Вампир не знает, подействовало ли лекарство, или магия Давины разрушила заклятие, и ему на это абсолютно плевать. Он смотрит лишь на Еву, которая лежит на холодном полу с закрытыми глазами. Мгновенно Элайджа оказывается рядом с ней, и сильные пальцы касаются тонкой шеи.

Ее пульс очень слаб, но все же он есть. И мужчину накрывает такое облегчение, что он, кажется, он забывает как дышать. Он подхватывает на руки хрупкое тело и вихрем бросается к выходу. В этот момент Элайджа понимает, что привычно движется на вампирской скорости.

Краем глаза он замечает, как Клаус и Кол, проходят в тесную комнату, окружая Давину, у ног которой корчится Финн. На секунду он замирает, глядя на то, как на лицах братьев начинают змеиться темные вены, но затем продолжает свой путь, пока не оказывается на свежем воздухе.

В Маноске уже поздний вечер, и прохладный ветер, касается спутанных волос Евы, развивая их в разные стороны.

— Птичка, — глухо шепчет Элайджа, касаясь кончиками пальцев бледного лица, — моя маленькая птичка… Теперь все будет хорошо.

Он идет к машине, садится на заднее сидение, так и не выпуская любимую из рук, лишь теснее прижимая к себе хрупкое тело. Вампир устраивает девушку на своих коленях, и не сводит тяжелого взгляда с прекрасного лица, пока не замечает, как начинают дрожать длинные ресницы, и Ева очень медленно открывает свои бездонные глаза.

— Элайджа, — первое слово, которое она произносит хриплых после долгого молчания голосом, и вампир не в силах сдержать себя, склоняется к ее лицу, накрывая нетерпеливым поцелуем припухшие губки.