В лабиринтах судьбы

– Не слышал, – разочарованно произнёс полковник. Видимо, он обожал солёные словечки и мудрёные выражения, наивно полагая, что знает весь лексикон сороковой армии.

Оборина так и подмывало воткнуть Сурмягину какую-нибудь шпильку, вроде «жаргон рождается в горах, а не в штабах», но он вовремя прикусил свой язык. Попасть в немилость штабных офицеров – раз плюнуть. Проверено службой. Вернуть же расположение к себе – один шанс из тысячи.

– А сам-то как думаешь? В чём твоё сомнение?

– Думаю, уничтожение партийцев – полдела, если не меньше. Остальная часть задачи – как подводная часть айсберга. Тяжёлая и невидимая, я бы сказал… э-э… наиболее ответственная.

– Мне вполне понятно, капитан, о чём ты сейчас подумал. Молодец, умеешь подбирать слова. – На лице полковника отразилось некоторое неудовольствие. Он явно не ожидал увидеть перед собой щепетильного офицера, перед которым приходится приоткрывать занавес секретности.

– Дело в том, что на сей раз вам придётся изменить тактику налёта и совместить, так сказать, два вида операций сразу.

– Как вас понимать? – удивлённо спросил Оборин.

Сурмягин неторопливо наполнил стакан водой из прозрачного графина и также неторопливо осушил его. Тыльная сторона ладони прошлась по оттопыренной нижней губе. В толстом животе тут же что-то проурчало. На лице хозяина кабинета появилось стыдливое замешательство.

– Видишь ли, капитан, – продолжил спустя минуту Сурмягин, заметив, что Оборин смотрит на него с непривычным выражением явного превосходства. – После налёта на кишлак вы должны создать лишь видимость отхода, а сами замаскируетесь в засаде, примерно в полутора километрах южнее селения. Вы обязаны нашуметь в кишлаке как можно сильнее, чтобы ваши действия вызвали у душманов… э-э… бурю протеста. Мы уверены, они захотят взять под контроль большой район, чтобы досадить нам, и стянут к кишлаку крупные формирования. Тут вы и встретите их внезапным ударом.

Самодовольная улыбка появилась на лице полковника.

– А если «духов» будет раз в пять больше моей сводной группы?

– Не накладывай в штаны раньше времени, капитан. У тебя такие орлы! Один Жигарёв чего стоит. Наслышан я о нём. Да и летуны помогут. Одним словом, дело верное.

«Рассуждает, как рецидивист перед ограблением банка, – почему-то подумалось капитану. – Это ж надо так сказать: дело верное».

– Такое чувство, что партийцев в кишлаке нет, – осмелился дерзить Оборин.

– Ты что себе позволяешь, Оборин? – гневно вспылил Сурмягин. – Не доверяешь моей информации?

– Вы неправильно меня поняли, товарищ полковник. Прошу прощения. Я имел в виду совсем другое…

Но Сурмягин уже не на шутку завёлся и не пожелал выслушивать оправдания ротного.

– Мне наплевать, что ты имел в виду! Нет партийцев – найди и уничтожь. Создай их, роди, и затолкай обратно. Ясно?!

– Так точно, товарищ полковник!

– Так-то будет лучше и для тебя, и для меня.

Мгновенная вспышка гнева так же быстро прошла, как и появилась, только пальцы офицера спецразведки выдавали его возбуждённое состояние. Они мелко подрагивали, с трудом выковыривая из пачки непослушную сигарету.

– Ты их должен найти, – тихо прошипел полковник. – Даже если их не будет. Или у тебя кишка тонка?

Оборин промолчал, вид его был невозмутим. Беседа офицеров длилась уже не менее получаса, и Сурмягин решил поставить на ней точку.

– Соловьёва я не просто так направил в твою роту. Этот офицер знает, что нужно делать в подобном случае. Хорошо знает. И он это сделает сам.

– Замполит? – не удержался Оборин.

В его сознании все партработники были офицерами второго сорта. Воевать по-настоящему они не умели, тем более убивать мирных афганцев. Соловьёв? Не сон ли это?

– Удивлён? – Сурмягин громко хохотнул и нагло заглянул в глаза ротного. – Так что, давай, капитан, без лишнего гуманизма и соплей. Кстати, у тебя среди прапорщиков и сержантов есть опытные хлопцы. Они делают свою работу, как надо. Увидишь сам.

«Из нового пополнения, стало быть, взамен убитых и желтушечников, – отметил про себя ротный. – Иначе бы я знал».

Сурмягин посчитал разговор законченным, и протянул руку для прощания.

– Удачи тебе, капитан!

Оборин кивнул головой и, чётко повернувшись через левое плечо, вышел из кабинета. На душе скребли кошки. Приказа глупее, чем этот, свежеиспечённый, капитану получать не приходилось.

«Для чего вся эта комедия? – раздумывал он, возвращаясь в ППД*. – Неужели ради политических игр позволительно совершать подобные операции? И что это за засада такая, которая проводится без подготовки?

Детская гра в прятки: кого найду – я не виноват. Ведь Сурмягин отдаёт себе отчёт, что группа спецназа – это не батальон мотострелков».

От таких мыслей на душе разведчика стало совсем муторно, будто он побывал у психиатра и прошёл сеанс тестирования. И сейчас приходится лишь гадать, каков же будет результат. Не болен ли он на самом деле?

_____________

*ППД – пункт постоянной дислокации.