В лабиринтах судьбы

Мерзликин, по всей видимости, усвоил наставления американки лучше всех. Его дела в бизнесе продвигались стремительно. Он ушёл из медицины, хотя считался неплохим хирургом, и в короткие сроки создал сеть предприятий на всей территории области. Он шагал широко, не оглядываясь назад. У него было особое чутьё на прорехи и ниши в больном государстве, которые ему удавалось заполнять одним из первых. Он даже попробовал баллотироваться на должность мэра Перми, и, к удивлению многих влиятельных лиц, уступил избранному чиновнику всего лишь пять процентов. Когда ему стало известно о предстоящих выборах в Чусовом, он сделал ставку на Белышева. Тот спал и видел своё возвращение в полюбившееся кресло. Мерзликин оказал ему финансовую поддержку в обмен на организацию бизнеса в жилищном секторе. С отрывом в триста голосов Белышев победил соперника, но сам того не ожидая, очутился в хорошо замаскированном капкане Мерзликина. Тарас Мерзликин не церемонился с ним, требуя исполнения взятых обязательств. Причём, все требования выдвигались им далеко не в корректной форме. Господин Мерзликин действовал так, как его выучила Эльза Брайс.

— Чего звал? Что тебя вдруг приспичило? — с порога спросил Мерзликин с нескрываемым раздражением, и, чуть помедлив, протянул всё-таки руку для приветствия.

— Садись, разговор есть, — сказал Белышев, не обращая внимания на тон Тараса, и указал ему на кресло. Сам придвинул старый стул, изготовленный в венском стиле, и торопливо сел. — Красный директор был здесь полчаса назад.

— И что? Просил платок, чтобы утереть свои сопли? — усмехнулся Мерзликин со злостью. — Или требовал ружьё, чтобы меня расстрелять?

— Ты, как всегда, шутишь, Тарас, — недовольно высказался Белышев, — но в данном случае мне как-то не до шуток.

— О чём тебе настучал этот контуженный?

— Не настучал, Тарас, а сообщил о твоих грандиозных планах, — спокойно поправил компаньона Белышев. — Я не против твоей задумки, и готов даже поддержать её, но нельзя же вот так, буром, идти к намеченной цели.

— А как бы ты поступил с кретином, который слепо верит в светлый путь, указанный ему рукой дедушки Ленина? Сучить ножками перед ним?

— Я не предлагаю тебе делать этого, но и угроза в его адрес в данном случае не поможет, — хмуро заметил Белышев. — Она только раззадорит его. Воевать Жигарёв обучен лучше нас с тобой, его действия могу быть непредсказуемы.

Мерзликин поёжился, как от холода, и со злостью пробурчал:

— Мочить его надо, коммуниста упёртого.

— Ты что, сдурел? — испугался Белышев. — Не смей даже думать об этом.

— Хорошо ты устроился, Толя, — осклабился Мерзликин. — Сел в кресло, вытягиваешь бюджетную денежку по-тихому себе в карман, и стал забывать о своём долге передо мной. А я ведь вложил в твоё благополучие не один десяток миллионов.

— Я помню о взятых обязательствах, Тарас, и большую часть из них уже выполнил, — сказал Белышев.

— Ты? Выполнил?! Когда же это событие произошло? Почему мне ничего неизвестно? — взвинтился Мерзликин. — И где мои потраченные миллионы?

— Не кипятись, Тарас, и не изображай из себя обиженного, — спокойно проговорил Белышев. — Ты получил половину жилого сектора в городе? Получил. Без проведения собраний жителей и других неприятных процедур. И часть суммы уже возвратил, положив деньги населения на депозит. Так? Так. На днях мы с тобой подпишем контракт на уборку дорожной сети. С него, как тебе известно, не скудная роса закапает, а побежит непрерывный ручеёк с муниципальных гор. Это что, по-твоему? Неожиданная манна с небес? Божья благодать? Или, всё-таки, что-то другое?

Мерзликин молчал. Продолжать дальнейший спор было бессмысленно, хотя их представления по отработке долга Белышевым несколько отличались друг от друга.

— Ладно, замнём пока наши споры. Впереди у нас будет ещё время, чтобы вернуться к предвыборным обещаниям, — примирительно сказал Мерзликин после продолжительной паузы. — Что ты намерен делать с Красным директором?

— Я — ничего. Мне нельзя с ним конфликтовать. Для этого нет веских причин. Лишний скандал с коллективом предприятия, который горой встанет за своего Робина Гуда, мне не нужен.

— Но он, словно кость в моём горле, — с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенный тон, сказал Мерзликин. В разговоре с Белышевым сегодня он чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Выработанная привычка говорить с мэром свысока не позволяла ему находиться в положении подчинённого. Он с вызовом спросил:

— Ты хочешь, чтобы я взял на себя всю грязную работу? А ты, как та лиса, забравшаяся в курятник, будешь изображать из себя справедливого судью? Только и твоё рыльце в пуху, Толя. Знаю я про твои тайные дела в этом курятнике.

— Бизнес чистым не бывает, Тарас. Я предлагаю тебе потягаться с Жигарёвым в рамках правового поля. У тебя есть такая возможность, у меня — нет.

И Белышев изложил суть плана, согласно которому следует действовать.