В лабиринте миров (СИ)

- Я к Катерине. Она пошла ужинать, а мне позволила походить по дому. Если я вас беспокою, то я уйду.

- Да нет, я хотела узнать, как ты сюда попала?! Тебя здесь быть не должно!

- Извините, – я снова пожалела, что забрела в комнату к толстухе. – Я пойду.

- Нет, стой! – толстуха забарабанила ладонью по столу. – Мама, мама!

Из соседней комнаты выскочила совершенно седая, сухопарая женщина и обеспокоенно захлопотала над дочерью.

- Что, милая, что?!

- Кресло!

Женщина выкатила из-за угла допотопную коляску для инвалидов с широкими колёсами и принялась усаживать туда свою крикливую дочь. Я хотела помочь, но меня отстранили.

- Мы уж сами, – сухопарая женщина сурово взглянула на меня из-под очков. – А вы кто будете? Подруга Катерины? Однако... отчего же вы не с гостями?

Мать и дочь переглянулись и неожиданно рассмеялись. Смех их был безрадостным, но содержал известную долю злорадства и, похоже, что по отношению ко мне.

- Что не так? – я насупилась

- Не обижайтесь, деточка, – седовласая женщина вытерла выступившие слёзы. – На самом деле Яков Петрович любит гостей, особенно подруг Катеньки, но вас она не решилась предложить своему папе, видно решила, что ты слишком э-э-э...

- Страшная, – с удовольствием заключила толстуха, и они с мамой снова весело рассмеялись.

- А вас не зовут по той же причине? – не удержалась я от вопроса.

Подбородок старухи задрожал, и на глаза навернулись, нет, прямо-таки брызнули крупные слёзы. Ну, что мне стоило сдержаться?!

- Да что ты знаешь о нас?! Я была первая красавица в этом городе! Первая! В женихах копалась, как в сору. Яшка тогда был никто, племянник нашего бухгалтера. А мой отец банки по всей России держал. Всё национализировали! Яшка – красноармеец сопливый, в ногах у меня валялся, замуж звал. Я думала – любовь!

- Скажи уж сразу, женихи разбежались, как только закончился период НЭПа и дедушкины банки национализировали, – насмешливо прокомментировала толстуха.

Старуха неожиданно улыбнулась и согласно кивнула седой головой.

- Верно, дочка. Всё так. Были женихи – и нет их. Жаль, что Яшка, подлец, вместе со всеми не сгинул. Всю жизнь меня пытал, где отец свои сокровища зарыл.

Мать и дочь снова рассмеялись.

- А были сокровища?

- Откуда?! – старуха обречённо махнула рукой. – Отец, как и многие тогда, не верил, что его имущество просто отберут. Без насилия, нападения и жертв. В одно не слишком прекрасное утро он пришёл в свой рабочий кабинет в банк, на Московской улице, а ему сообщили, что этот банк и две других банка в столице и завод в провинции, всё это теперь народное достояние и любезно предложили место управляющего в одном из банков.

- А он что?

- Он? Поступил так же, как поступают все мужчины. Застрелился. Оставил записку, что не потерпит бесчестья и потому уходит из жизни. Мужчины! – углы её рта скривились. – Они говорят о чести в то время, как их обнищавшие дети вынуждены идти на панель или выйти замуж за пройдоху Яшку, что, как показала жизнь, практически одно и то же.

За дверью послышались шум и возня. Мать и дочь прислушались. Заключение вынесла толстуха:

- Опять Катька бузит. Она хотела зельем Софку потравить, чтобы та ребёнка скинула, да что-то у неё не срослось, вот и бесится.

Собственные слова ей показались до ужаса смешными, и они снова покатились со смеху. Я поспешила откланяться и вернуться во флигель до прихода Катерины. Не хотелось ей рассказывать о своём знакомстве. Но едва я открыла дверь, как планы мои изменились. В зале стояли клубы чёрного дыма. Дым проникал отовсюду, забивая лёгкие, так что сразу стало трудно дышать.

- Пожар!

Я побежала по залу, стремясь покинуть третий этаж, и тут же вернулась назад. Старухе не справиться одной с тяжёлой коляской.

- Беги! – толстуха замахала на меня тучными руками. – Беги, спасайся! Ты должна выбраться!

За моей спиной раздались крики. Я бросилась на них. Языки пламени уже охватили крытую галерею, и по ней металась тонкая фигура Катерины.

- Гори всё синим пламенем! Гори проклятый дом!

Я бросилась к ней, но перегоревшие доски под моим телом рухнули, и я упала прямо в бушующий огонь.

Глава 29

Снова пожар. Август.

Лежать было неудобно. Подушка под моей головой приобрела твёрдость камня, и затылок нестерпимо заныл. Собираясь принять более удобную позу, я открыла глаза, и тот час вскочила на ноги. Я вовсе не лежала в постели. Я стояла во дворе дома генерала Зотова. Сосны мелодично шумели над моей головой. Нигде не было и следа от пожара.

Дворник Михалыч отбросил свою метлу и рысью побежал к подъехавшей “Волге”.

- Будет тебе, Михалыч, спину гнуть, сейчас не царское время, – от звука знакомого голоса я вздрогнула.

- Не убудет с нас, Яков Петрович, а с порядком-то оно надёжнее.

- Что, Николай? Дома?

- Дома...

Я заткнула уши.

Просидела я под сосной довольно долго, пока из чёрного хода, что был прямо напротив меня не выбежала круглолица девчонка с двумя тонкими косичками. Лицо её было красно, а на шее наливались здоровенные синяки.

- Настя!

Девчонка вздрогнула и остановилась.

- Чего тебе? Кто такая?