В лабиринте миров

Чёрные тучи ворвались в серую, копошащуюся массу. Белый огонь полыхнул по ненавистным наволам и всё смешалось в глазах моих. Зелёные ветви вековых сосен хлестали меня по лицу. Ветер срывал одежду с моих плеч, белый огонь обжигал руки. Но наволы падали. Скручивались их обугленные тела, вспыхивали и разлетались серым пеплом. Воздуха не хватало и снова на помощь мне приходили стрелы-тени. Глоток, ещё глоток. Проклятые наволы! Чёрные тучи переплетались с серыми тенями. Один неудачный манёвр и мои волосы вспыхнули, опалённые собственным же пламенем. Я взвыла от боли. Наволы закружили, заплясали, запели победные песни, но их ждал новый взрыв белого огня.

Загорелись кроны сосен, и каждая искра от горевших деревьев-великанов была смертельной для наволов. Ряды их редели. Небо уже не было непроглядно-серым. Гул голосов не парализовал мозг, но лишь замедлял движение.

Наволы спрятались среди сосен. Я спустилась вниз.

Серые тени мелькали от ствола к стволу, и я точными ударами посылала по ним белый, смертельный огонь. Стало легче дышать. Грудь наполнилась воздухам, голове вернулась ясность, и ко мне вернулся Тотошка. Верный дружок злобно взвыл и принялся нападать на одиноких наволов. Его клыки не приносили им вреда, но он точно находил местоположение каждого навола и тогда его настигал белый огонь.

— Дави их, Тотошка, бей!

От моего тела пахло горелым мясом.

Возле избушки лешего послышались громкие крики, и мы с Тотошкой устремились туда.

Солнечный луч едва не сбил меня с ног. Тётка Тамара бросалась солнечными ядрами, как автомат, разбрасывает выстрелы.

— Это я! Осторожно! — мой голос был едва различим в свирепом вое схватки, но старухи заметили моё присутствие и воодушевились.

Поляна перед избушкой была заполнена постземами, наволами и подобным им тварям, названия которым я не знала.

Чёрный волк валял по снегу предмет, больше всего напоминавший рваное одеяло. Ещё два таких же «одеяла» пикировали сверху, и громадные сосны сплющились от их приземления, как песочные куличи.

Тётка Тамара брызнула в их сторону шрапнель солнечных искр и одно «одеяло» полыхнуло весёлым пламенем. Другое заколыхалось и растянувшись во все четыре стороны накрыло своим полотном дерущихся, в том числе и тётку Тамару. Я не успела ничего сделать и ждала, что тётке пришёл конец — она погибнет под прессом «летающего одеяла», но под его полотнище бесстрашно юркнула тётка Марья и «одеяло», рассыпалось, расползлось на сотню беспомощных кусков. Тётка Марья, как ни в чём не бывало, подмигнула мне, а солнечный воин тётка Тамара, будто и не заметила, что едва избежала неминуемой гибели.

Справиться с наволами для меня уже было детской задачей, да и осталось их немного, а в небольшом количестве сила их была невелика. Но вот постземы… этих было больше чем сосен в лесу. Сила моей ненависти и белый огонь лишь опаляли их, с каждым приходилось сражаться врукопашную.

Бок о бок со мной сражался Тотошка и чёрный волк. Мы — сила, которая справлялась с постземами лучше всего. Тётки: Тамара и Марья боролись с «летающими одеялами», низкорослыми существами, похожими на кабанов, но обезьяньими лицами, огромными комарами без крыльев, но с жалами, словно шпаги. И их было много. Их всех было так бесконечно много, что казалось, наш бой не закончиться никогда.

Я запретила себе думать об усталости. Мои руки рубили направо и налево. Пальцы кололи глаза, вырывали глотки. Глаза мои, залитые чужой кровью и собственным потом плохо видели и я промахивалась. И тогда яростные когти рвали мою кожу. Боли я не чувствовала. Один постзем так рубанул огромной лапой по моему плечу, что правая рука повисла плетью. Может он её оторвал? Не было времени посмотреть. За соснами послышались новые крики. Тотошка где-то выл высоко над головой, громко и яростно и в его голосе слышалась боль.

Тёмная туша навалилась на меня, огромные клыки лязгнули возле самого горла, но не успели они сомкнуться, как тело постзема обмякло и придавило меня к земле.

— Вставай! — голос тётки Тамары был хриплым. — Сражайся!

Убитый ею постзем корчился на залитом кровью снегу. Предсмертные судороги ещё не отпустили его.

Тётки Тамары нигде не было видно. Тотошка тоже пропал. Погиб?

Солнце скрылось за тучи, и посыпал мелкий, противный снег. Тётка Тамара беспомощно взглянула на меня. С исчезновением солнца её силы иссякли.

Я стрелой пронеслась сквозь верхушки сосен и вскинула здоровую руку, разгоняя тучи в сторону. Получалось плохо. Силы оставляли меня, но я не сдавалась. Посылая проклятья переменчивой погоде, я заставила ветер собраться в кулак и ударить по набежавшим тучам, разгоняя их в стороны. Солнце безмятежно засияло на небосводе, что ему до жизни и смерти обитателей далёкой Земли! Я понеслась вниз на помощь тётке Тамаре и в сиянии солнечного дня заметила ещё одну стычку по другую сторону лесной избушки. Кто там сражается? Волк-оборотень? Мой друг Тотошка?