В лапах страха

Светка схватила брата за руку и потащила к подъезду. Юрка посопротивлялся, но только так, для проформы, после чего заковылял уже самостоятельно.

Алла Борисовна куда-то запропастилась. Светка удивилась, но, одновременно, и порадовалась — встречаться со сварливой старухой совсем не хотелось. Девочка шикнула на брата, чтобы тот вёл себя как можно тише — по возможности, тише мыши. Юрка постарался, как мог; вдвоём, дети неслышно проскользнули к лифту.

Закуток консьержки и впрямь пустовал: на столике валялась растрёпанная газета с обведённой салатовым маркером статейкой. Светка вытянула шею, но из-за приглушенного света разглядеть ничего так и не смогла.

Лифт прибыл как никогда быстро; дети поспешили проскользнуть в его гудящий зев.

Внутри Юрка заметно нервничал: он выпятил нижнюю губу и молчал, точно партизан на допросе, изредка косясь на помигивающие лампы дневного освещения. Собственно, Светка ничего и не спрашивала, так пожурила лишний раз, что мог бы и побыстрее ходить, когда этого требуют обстоятельства. Юрке было плевать на обстоятельства.

— Вот! — как могла, весело произнесла Светка, демонстрируя ошарашенному Юрке палку колбасы. — Это на тот случай, если наш дружочек проголодался.

— Большая, — Юрка довольно кивнул, изобразив на лице одобрение. — Должно хватить. Он вроде вчера не очень много ел…

— Хватит причитать! Глеб, по любому, ему что-нибудь оставил. Он же не дурак, — Светка убрала колбасу, невольно отметила про себя, что ввиду заоблачного настроения из-за недавнего разговора с Олегом, она совсем не прислушивается к собственному подсознанию. А на душе и впрямь было как-то, ну не совсем хорошо.

«Ну вот, и ты, подруга, туда же».

Лифт вздрогнул и остановился. В системе привода была неисправность: двери открывались не сразу, а спустя какое-то время, так же как и закрывались, словно недружелюбная железяка, призванная облегчить жильцам быт, вершила свой собственный план, конечная цель которого оставалась неизвестной.

Светка нетерпеливо постучала носком кеды в дверь. В стене пару раз щёлкнуло, после чего створки нехотя разошлись.

Со стороны лестничной клетки к лифту скользнула размытая тень; Светка невольно вскрикнула.

Юрка сел на пол где стоял и понял, что описался.

Тем же вечером

1.

Григорий Викторович нехотя оторвался от изучения фотографии. Затушил истлевший окурок. Задумчиво посмотрел в переполненную пепельницу и понял, что на сегодня хватит: нужно сделать передышку. Один крохотный осенний вечерок, и завтра он будет снова в строю. Так было не раз и не два: подобное творилось на протяжении всей его жизни. Приходилось насиловать собственный организм в угоду правому делу. Истина должна всплыть на поверхность. Во что бы то ни стало, назло всем тем, кто так упорно скрывают её от недальновидной общественности.

Григорий Викторович похлопал себя по впалым щекам, сипло выдохнул. Руки сами по себе потянулись к ящику стола за очередной порцией никотина.

«Надо бы подсократить курительный НЗ ещё на парочку условных единиц. Затем уж домой».

Следователь склонился над ящиком стола и в этот самый момент в дверь решительно постучали.

— Минуточку! — прохрипел Григорий Викторович, но дверь уже открылась. На пороге возник опер Вадим.

Григорий Викторович выпрямился и, близоруко сощурившись, посмотрел на коллегу, из-за спины которого вырывались лучи ослепительного света.

— Ё-моё! — воскликнул Вадим, отмахиваясь от клубящегося в кабинете дыма. — Виктрыч, ты так в нежить превратишься! Совсем, что ли, ошалел, чёрт старый?! Тебе бабу бы искать, а ты тут в одиночестве чахнешь… Да атмосферу, вдобавок ко всему, загрязняешь — во всём отделе не продохнуть! Блин, меня даже вшторило, ей богу! — Вадим нащупал выключатель на стене, но лампочка под потолком отчего-то не зажглась.

— Проходи, Вадик, — улыбнулся Григорий Викторович, пропуская мимо ушей остальной спектр озвученных эмоций, — гостем будешь дорогим. А я, было, подумал, кто из уборщиков уже ломится…

Вадим мельком глянул на наручные часы.

— Не, рано ещё. Ты чего, совсем ход времени утратил? Корифей ты наш, сыскной! На износ ведь шестерни крутишь.

— А куда деваться? — пожал плечами Григорий Викторович и машинально распечатал очередную пачку трофейного «Перекура». — Подымим?.. Ты по делу или так?

Вадим плюнул на выключатель и, притворив дверь, принялся сражаться со шторкой и рамой окна.

— Да, по делу, Виктрыч, — он отворил раму, откинул прочь продымлённую шторку и глянул вниз, откуда уже слышался подковыристый смех. — Да нормально всё, пожар в данный момент не происходит!

— Так чего у тебя? — переспросил Григорий Викторович, присаживаясь на табурет у окна.

Вадим огляделся в поисках второго седалища, но не найдя ничего подходящего, расположился на подоконнике. Он глянул на протянутую пачку «Перекура и улыбнулся ещё шире, нежели при виде своих дружков внизу, под окном.

— Ничего себе, Виктрыч! Откуда?.. Ты армейский склад бомбанул, что ли, или с прапором, каким, дружбу завёл? Я со времён срочки этой дряни в руках не держал!