В лесах (Книга 1, часть 1)

- Да ведь это келейницы же дурным словом обзывают ветлужскую сторону, а глядя на них и староверы,- отвечал дядя Онуфрий.- Только ведь это одни пустые речи... Какую онитам погань нашли? Таки же крещены, как и везде...

- В церковь-то часто ли ходите? - спросил Патап Максимыч.

- Как же в церковь не ходить?.. Чать, мы крещеные. Без церкви прожить нельзя,- отвечал дядя Онуфрий.- Кое время дома живем, храм божий не забываем, оно, пожалуй, хоть не каждо воскресенье ходим, потому приход далеко, а все ж церкви не чуждаемся. Вот здесь, в лесах, праздников уж нет. С топором не до моленья, особливо в такой год, как нонешний... Зима-то ноне стала поздняя, только за два дня до Николы лесовать выехали... Много ль тут времени на работу-то останется, много ль наработаешь?.. Тут и праздники забудешь, какие они у бога есть, и день и ночь только и думы, как бы побольше дерев сронить. Да ведь и то надо сказать, ваше степенство,- примолвил, лукаво улыбаясь, дядя Онуфрий,- часто в церковь-то ходить нашему брату накладно. Это вон келейницам хорошо на всем на готовом богу молиться, а по нашим достаткам того не приходится. Ведь повадишься к вечерне, все едино что в харчевню: ноне свеча, завтра свеча - глядишь, ай шуба с плеча. С нашего брата господь не взыщет потому недостатки... Мы ведь люди простые, а простых и бог простит... Одначе закалякался я с вами, господа купцы... Ребятушки, ладь дровни, проверь лошадей... Лесовать пора!..- громко крикнул дядя Онуфрий. Лесники один за другим полезли вон. Дядя Онуфрий, оставшись с гостями в зимнице, помогал Петряю прибирать посуду, заливать очаг и приводить ночной притон в некоторый порядок. - Сами-то отколь будете?- спросил он Патапа Максимыча. Патап Максимыч назвал себя и немало подивился, что старый лесник доселе не слыхал его имени, столь громкого за Волгой, а, кажись, чуть не шабры.

- Нешто про нас не слыхал? - спросил он дядю Онуфрия.

- Не доводилось, ваше степенство,- отвечал лесник.- Ведь мы раменских-то (Раменскими лесники зовут жителей Черной и Красной рамени. ) мало знаем больше все с лысковскими да с ветлужескими купцами хороводимся, с понизовыми тоже.

- Экая, однако, глушь по вашим местам,- сказал Патап Максимыч.

- Глухая сторона, ваше степенство, это твоя правда, как есть глушь,отвечал дядя Онуфрий.- Мы и в своем-то городу только раза по два на году бываем: подушны казначею свезти да билет у лесного выправить. Особняком живем, ровно отрезанные, а все ж не променяем своей глуши на чужу сторону. Хоть и бедны наши деревни, не то, что на Волге, аль, может, и по вашим раменям, однако ж свою сторону ни на каку не сменяем... У вас хоть веселье, хоть житье и привольное, да чужое, а у нас по лесам хоть и горе, да свое... Пускай у нас глушь, да не пошто нам далеко, и здесь хорошо.

- Да,- ответил Патап Максимыч,- всякому своя сторона мила... Только как же у нас будет, почтенный?.. Уж вы как-нибудь выведите нас на свет божий, покажьте дорогу, как на Ялокшу выехать.

- Пошто не указать - укажем,- сказал дядя Онуфрий,- только не знаю, как с волочками-то вы сладите, не пролезть с ними сквозь лесину... Опять же, поди, дорогу-то теперь перемело, на масленице все ветра дули, деревья-то, чай, обтрясло, снегу навалило... Да постойте, господа честные, вот я молодца одного кликну - он ту дорогу лучше всех нас знает... Артемушка! - крикнул дядя Онуфрий из зимницы. - Артем!.. погляди-ка на сани-то: проедут на Ялокшу аль нет - да слезь, родной, ко мне не на долгое время... Артемий слез и объявил, что саням надо бы пройти, потому отводы невеликие, а волочки непременно надо долой.

- Ну долой, так долой,- решил Патап Максимыч,- положим их в сани, а не то и здесь покинем. У Воскресенья новы можно купить.

- У Воскресенья этого добра вволю,- сказал дядя Онуфрий,- завтра же вы туда как раз к базару попадете. Вы не по хлебной ли части едете?

- Нет, едем по своему делу, к приятелям в гости,- молвил Патап Максимыч.

- Так,- проговорил дядя Онуфрий.- Ин велите своим парням волочки снимать вместе и поедем, нам в ту же сторону версты две либо три ехать.

- Ну вот и ладно. Оттоль, значит, верст с восемь до зимняка-то останется,молвил Патап Максимыч и послал работников отвязывать волочки.

- Верст восемь, может, и десять, а пожалуй, и больше наберется,- отвечал дядя Онуфрий.- Какие здесь версты! Дороги не меряны: где мужик по первопутке проехал - тут на всю зиму и дорога.

- А как нам расставанье придет, вы уж, братцы, кто-нибудь проводите нас до зимняка-то,- сказал Патап Максимыч.

- На этом не погневись, господин купец. По нашим порядкам этого нельзя потому артель,- сказал дядя Онуфрий.

- Что ж артель?.. Отчего нельзя? - с недоумением спросил Патап Максимыч.