В лесах (Книга 1, часть 2)

-Какая тут обида? - кричал Масляников.- Кому?.. Чать, Евграшка маленько сродни мне приходится. Что хочу, то с ним и делаю - хочу с кашей ем, хочу масло из него пахтаю. Какая ему от меня обида быть может? Все замолчали, видя разгорячившегося Макара Тихоныча.

- Что за шутки, сватушка?..- молвила Машина мать.- Время ль теперь?

-Какие шутки! - на всю комнату крикнул Макар Тихоныч.- Никаких шуток нет. Я, матушка, слава тебе, господи, седьмой десяток правдой живу, шутом сроду не бывал... Да что с тобой, с бабой, толковать - с родителем лучше решу... Слушай, Гаврила Маркелыч, плюнь на Евграшку, меня возьми в зятья - дело-то не в пример будет ладнее. Завтра же за Марью Гавриловну дом запишу, а опричь того пятьдесят тысяч капиталу чистоганом вручу... Идет, что ли? Жених пополовел - в лице ни кровинки. Зарыдала Марья Гавриловна. Увели ее под руки. Гаврила Маркелыч совсем растерялся, захмелевший Масляников на сына накинулся, бить его вздумал. Гости один по другому вон. Тем и кончился Машин сговор.

Все думают, захмелел старик за ужином и, не помня себя, наговорил глупых речей. Но хмель со сном прошел, а блажь из головы Макара Тихоныча не вылезла. Шальная мысль, засев в голову пьяного самодура, ровно клином забита была... "А дай-ка распотешу всех,- думал, проснувшись и потягиваясь на одинокой постели, Макар Тихоныч,- сем-ка женюсь в самом деле на Марье. Пущай Москва две недели про мою свадьбу толкует... Девка же сдобная, важная - грудь копной, глаза так и прыгают. Крепыш девка, ровно репа - знатная будет жена! - думал, подзадоривая себя, Макар Тихоныч. Наутро вырядился, прямо к Залетовым.

- Коли хочешь со мной родниться,- сказал Гавриле Маркелычу,- выдавай дочь за меня. Мой молокосос рылом не вышел, перстика ее не стоит - какой он ей муж?.. Толковать много нечего, не люблю... Кончать, так разом кончай, делом не волочи... Угостил ты меня вечор на славу, Гаврила Маркелыч, развеселое было у тебя пированье... Спасибо за угощенье... Ну, грешным делом, хоть и шумело у меня в голове, и хоть то слово во хмелю было сказано, однако ж я завсегда правдой живу: от слова не пячусь. Отдашь за меня Марью Гавриловну, сегодня ж ей дом и пятьдесят тысяч в опекунский совет на ее имя внесу... Ты это понимай, как оно есть, Гаврила Маркелыч: все будет записано на девицу Марью Гавриловну Залетову, значит, если паче чаяния помрет бездетна, тебе в род пойдет... А пароход мой, что на Волге бегает, знаешь, чать, "Смелый" прозывается, в шестьдесят сил, да две баржи при нем - это у меня тестю в подарок сготовлено.

Вот он пароход-от!.. Век думал, гадал про него Гаврила Маркелыч, совсем было отчаялся, а он ровно с неба упал. Затуманилось в голове - все забыл,один пароход в голове сидит.

- Как же это будет? - раздумывал Гаврила Маркелыч.

- Так же и будет, как сказываю, - отозвался Макар Тихоныч. - А то, пожалуй, отдавай свою дочь и за Евграшку, перечить не стану; твое детище, твоя над ним и воля. Только знай, что ему от меня медного гроша не будет ни теперь, ни после... Бери зятя в дом, в чем мать на свет его родила - гроша, говорю, Евграшке не дам,- сам женюсь, на ком бог укажет, и все, что есть у меня, перепишу на жену. А не женюсь, все добро до копейки размытарю. С цыганками пропью, в трынку спущу, а Евграшке медной пуговицы не оставлю. Слово мое крепко. Пароход, дом, пятьдесят тысяч, а пуще всего пароход...

Взглянул Гаврила Маркелыч на иконы, перекрестился и, подавая руку Масляникову, сказал: - Видно, есть на то воля божия. Будь по-твоему, любезный зятюшка. Обнялись старики, поцеловались.

- Когда ж невесте-то станешь объявлять? - спросил новый жених.

- Как хочешь,- ответил Гаврила Маркелыч.- Хоть сегодня же. Привози только наперед купчие да билеты. Тут ей и скажем. Нашла коса на камень. Попал топор на сучок... Думал Масляников посулом отъехать, да не на такого напал... А сердце стариковское по красавице разгорелось - крякнул Макар Тихоныч, поморщился, однако ж поехал купчии совершать и деньги в совет класть.

На другой день отдал он бумагу и билеты нареченному тестю. Продали Машу, как буру корову. Свадьбу сыграли. Перед тем Макар Тихоныч послал сына в Урюпинскую на ярмарку. Маша так и не свиделась с ним. Старый приказчик, приставленный Масляниковым к сыну, с Урюпинской повез его в Тифлис, оттоль на Крещенскую в Харьков, из Харькова в Ирбит, из Ирбита в Симбирск на Сборную. Так дело и протянулось до Пасхи. На возвратном пути Евграф Макарыч где-то захворал и помер. Болтали, будто руки на себя наложил, болтали, что опился с горя. Бог его знает, как на самом деле было.

* * *