В лесах под Вязьмой

Атака с тыла была внезапной и безжалостной. Ветренко косил диверсантов из пулемета, лежа за столбом и выкрикивая что-то грозное в духе «Вот вам, суки, получайте с пылу с жару!». Диверсанты метались по узкому переулку. Выбежали еще трое бойцов, помогли Ветренко. Кто-то из спецназовцев успел избавиться от пуль, прежде чем отправиться на тот свет скоростным экспрессом. Молодой Муренич выронил автомат, повалился на колени, стал хватать воздух.

Немцы не выдержали напора огня, побежали на пустырь, и там их встретила ружейно-пистолетная пальба. Защитники штаба еще не выдохлись. Трое повалились, остальные бросились обратно, но в переулке по-прежнему было жарко. Сдаваться в плен не позволяли моральные устои, бойцы пытались обороняться, залегли, заняли круговую оборону. Град свинца обрушился на лежащих, простреленные тела извивались.

Стрельба оборвалась внезапно, стало тихо, словно лопнули барабанные перепонки.

– Эй, в штабе! – проорал Глеб. – Не стрелять, здесь свои! Лейтенант Шубин!

– Мы поняли, лейтенант! – отозвался голос майора Шилова. – Спасибо, что не бросил!

– Да не за что, товарищ майор…

– Товарищ лейтенант, Муренич погиб, – пробормотал сведенными губами Никита Костромин. – Вот черт, как же так!..

Потеряли двоих – Муренича и Фадеева. Людей в строю оставалось все меньше.

Спина похолодела – что с Настей? Она должна была находиться в штабе!.. От сердца отлегло – он услышал в мужской разноголосице знакомые девичьи нотки.

Разведчики шли по переулку с автоматами наперевес. Никто из диверсантов не ушел, в этом Шубин был уверен.

– Мать честная, мертвечины-то сколько… – бормотал Пастухов. – Осторожнее, товарищ лейтенант, там еще кто-то жив, к автомату тянется…

Пролаяла короткая очередь. Раненый спецназовец шумно выдохнул и успокоился. Справа тоже кто-то шевелился – и с этим разобрались. В срубе колодца висело мертвое тело – немец, спасаясь от огня, пытался запрыгнуть внутрь. Эти вояки оказались не такими уж титанами ума, они действовали быстро и решительно, но не всегда продуманно. На пустыре тоже все было кончено – в живописных позах валялись семь или восемь тел. Там же лежали мертвые красноармейцы – те, кто не успел отступить в здание. В глазах мутнело, ноги еле волоклись. Из штаба выбегали люди, плакала женщина – сотрудница радиотехнического отдела. Из западного переулка бежали несколько человек – служащие медсанчасти и раненые, способные передвигаться. В их помощи уже не нуждались.

Шубин смутно помнил, как его обнимала Настя, как потерянно блуждала троица красноармейцев – все, что осталось от комендантского взвода. Представители начсостава выносили из здания убитых и раненых. Кто-то хрипло командовал: «Забирайте оружие у немцев, товарищи командиры, своего уже нет». Это было не самое доброе утро. Потери понесли тяжелые. Но враг своей цели не добился – элитное подразделение вермахта было полностью уничтожено.

В шесть часов утра в поселок вошел потрепанный взвод НКВД, присланный для охраны штаба из расположения 329-й дивизии. Тела убитых красноармейцев уже сгрузили в кузов «полуторки», но еще не увезли. Прибывшие бойцы мрачно смотрели на торчащие из кузова конечности и обреченно переглядывались. Кто-то мрачно шутил: «Не все ли равно, братцы, где умирать?» Жизнь восстанавливалась, штаб возвращался к работе. Куда-то умчались на «полуторке» связисты с катушками телефонного провода. На линии соприкосновения крупных потрясений не было – немцы вели обстрелы, но в атаку не лезли.

К обеду артобстрелы усилились – противник получил данные о гибели своего спецназа.

В три часа пополудни к лейтенанту Шубину прибыл посыльный: генерал Ефремов желал его видеть. В заварухе командарм не пострадал, об этом сообщили сразу.

– Товарищ генерал-лейтенант, лейтенант Шубин по вашему приказанию…

– Проходи, к черту формальности. – Командарм поднялся из-за стола, подошел, пожал Шубину руку. Он был бледен, жилка за глазом подрагивала, но глаза блестели, и он был идеально выбрит. – Ты отличился сегодня, Шубин.

– Виноват, товарищ генерал-лейтенант, но мы физически не могли среагировать раньше – так вышло, что «Бранденбург» вошел в поселок раньше нас. Погибли люди, много людей…

– Знаю, Шубин, случись такая возможность – ты бы ею воспользовался. Но даже то, что ты сделал, дорогого стоит. Ты сберег штаб, с горсткой бойцов уничтожил такую банду! Извини, что сразу тебя не поблагодарил – дела закрутили, обязанности командарма никто не отменял… Представляешь, один патрон в ТТ себе оставил, чтобы врагу не достаться. – Ефремов засмеялся. – Уже приготовились обороняться, начальник политуправления погиб, его заместитель тоже, начальника разведки Тихомирова пуля срезала, и тут ты со своими орлами! Видно, правильно я сделал, что не дал тебя расстрелять. – Ефремов добродушно прищурился. – И молва о тебе оказалась не враньем. Прими благодарность, Шубин, от лица всех выживших и от меня лично.

– Служу Советскому Союзу, товарищ генерал-лейтенант!

– Послужишь еще… Почему, кстати, ты до сих пор лейтенант?

– Это не ко мне, товарищ командующий…