В лесах под Вязьмой

Со всех сторон возвышались обглоданные ели – с одной стороны пышные, с другой – будто обрубленные гигантской саблей. Справа в просвете между деревьями виднелась круча на другой стороне ущелья. Гребень скалы напоминал обломанную нижнюю челюсть. «Неплохой ориентир, – подумал лейтенант. – Надо запомнить».

Он зашевелился, намереваясь продвинуться дальше, но уронил голову и снова распластался. Справа послышался хруст. Кряхтел человек, сыпалась земля. Он взбирался на террасу. Осыпалась земля под ногами, человек глухо ругнулся. Наступила тишина. Глеб не шевелился. Перебить охрану было немудрено, стоило только захотеть. Но какой тогда смысл в операции? Все ущелье будет в курсе, пойдет тревожный сигнал, немецкое командование всполошится, сложит два и два и подтянет свежие силы или просто разбомбит с воздуха это чертово ущелье, устроит пару завалов, и тогда дорога окажется заблокированной.

Он лежал, затаив дыхание. В лесу было нереально тихо. Только коршун, кружащий над лесом, издавал курлыкающие звуки, да ветер иногда гудел в кронах елей. Шубин медленно поднял голову… и уперся взглядом в сапоги.

Первая мысль – вскочить, успеть первым схватить поганца за ноги и вывести его из равновесия! Но что-то заставило отказаться от этого плана. В горле пересохло, онемело туловище, и очень некстати левую ногу свела судорога. Он снова поднял голову, прекрасно понимая, что, если противник его засек, он выстрелит.

В метре от разведчика, расставив ноги, стоял мускулистый крепыш. Он смотрел на запад – туда, где в полумраке затаились разведчики. Хищно раздувались ноздри, как у вурдалака, выслеживающего добычу. В сумраке вырисовывалась длинная утепленная тужурка – до войны такую носили милиционеры. На плече дулом вниз висел немецкий автомат. Повязка на рукаве отсутствовала, но на голове субъект носил полевую кепи с круглой кокардой вермахта. Это обстоятельство все расставило по местам. Советские люди даже в кошмарном сне не станут носить подобный головной убор. В бледном свете обрисовалось серое лицо с морщинами под глазами. Короткая борода торчала пучками. Этот тип что-то чувствовал – то ли слышал чуждый запах, то ли звуки. Он принюхивался, вытянув шею. Поблескивали глаза, утопленные в складках кожи. Ему следовало всего лишь опустить голову и посмотреть себе под ноги!

Русские люди действительно весьма чувствительны, хотя и выглядят порой неотесанными мужланами. К счастью для разведчиков (и для себя), полицай не стал разбираться. Появление представителей Красной Армии в этом районе представлялось маловероятным. Вкрадчиво ступая, он двинулся прочь, остановился под деревом, словно сомневаясь, правильно ли поступает, потом спустился на нижнюю террасу. Затих скрип сухих шишек под ногами. Несколько минут красноармейцы лежали в оглушительной тишине. Темнело на глазах – сначала медленно, враскачку, потом темнота навалилась стремительно. Обрисовалась луна – ущербная, бледная, пока еще ничего не освещающая…

Прямо по курсу что-то приподнялось, словно покойник выбрался из могилы – Завадский. Шубин тоже привстал, махнул остальным. Размытые фигуры двинулись дальше. Хрустнула веточка под ногой. Но врагов поблизости не было, все сидели внизу.

Справа блестел костер, с той стороны доносился многоголосый гул. Полицаев собралось не меньше десятка. Очевидно, хозяева решили доверить охрану ущелья местным – в этом имелись свои резоны. Разведчики собрались под развесистой елью, сидели на корточках, слушали. Лунные огоньки глаз мерцали в темноте. В костер подбросили дров, взвилось оранжевое пламя. Кто-то засмеялся:

– Вот и веселый пионерский костер! Еще бы пару пионеров на нем сжечь!

– Да ладно, Пашка, сам, что ли, не был пионером? Ты еще мелкий был, не отнекивайся! Помню, как под горн и барабан маршировал, орал, что будешь верен делу Ленина! Ну, и как оно – в пионерском галстуке? Не давит?

Полицаи потешались, потом притихли. От костра потянуло жареным мясом – значит, в ущелье водится живность.

Мимо костра ползли с особой осторожностью, заранее проверяя, как бы что не хрустнуло под животом. Когда костер остался позади, Лях пополз быстрее – нервы не выдерживали. Он обогнал Шубина, начал обгонять Завадского…

И вдруг что-то произошло. Завадский схватил Серегу за ногу, подался вперед, сцапал его за шиворот, что-то взволнованно зашептал. Оба замерли. Когда Глеб подполз, оба лежали и молчали. Просто чудо, что Завадский успел среагировать. В двадцати сантиметрах от земли поблескивала тонкая металлическая проволока. Такие вещи в темноте обычно не замечаешь. Полицаи поставили растяжку. Дело в принципе логичное, но об этом разведчики даже не подумали. Один конец проволоки закрепляется на дереве, на другом конце подвешивается граната, вставленная с натягом между толстыми ветками. Нога отводит леску, граната и взрыватель остаются на месте, а чека выскакивает…

– Вот же сволочи! – взволнованно зашептал Серега. – Понаставили сюрпризов, мать их в душу! А как их можно заметить в этой черной дыре, товарищ лейтенант? Неужто сами не боятся зацепить? А если животина какая потянет?