В лесах под Вязьмой

– Будет готовый шашлык, – глухо отозвался Завадский. – Ты, парень, давай не митингуй, провинился – значит, провинился. Осторожнее перелезай, а я за тобой. Товарищ лейтенант, предупредите ребят, что здесь такое дело…

Растяжку переступали с колотящимся сердцем. Дело такое, чуть заденешь – рассказывай потом на том свете, что не хотел, да еще и товарищей за собой потянул… Препятствие миновали, да только Никита Костромин переступил растяжку неловко, тяжесть повела на сторону, хрустнула толстая ветка под ногой. Все застыли, спины обросли ледяной коркой. Три наряда вне очереди сортиры драить! Виновник происшествия стоял, как цапля, на одной ноге и боялся пошевелиться. Костер остался позади, но вовсе не за горами – гул затих, полицаи прислушались.

– Мужики, вы слышали? Ветка хрустнула! Что это она хрустнула?

– Да мало ли, всякое бывает… Не рвануло же.

Снова тишина. Противник прислушивался, разведчики стояли, не дыша. Ситуация возникла не то чтобы нештатная, но весьма щекотливая. Шубин выразительно показал кулак провинившемуся бойцу, тот поник бестолковой головой и осторожно пристроил ногу на землю.

– Хмурый, Пельмень! А ну, проверьте, кому там не спится! – скомандовал хриплый голос. – Только осторожнее, растяжку не зацепите. Помните, где ставили?

– Макарыч, да ну его на хрен! – запротестовал молодой полицейский. – Все нормально, звуки леса, итить их!..

– А ну, выполняй! Ты что, приказов не понимаешь? Так я тебе мигом объясню, как это делается!

– Ой, ладно, не стращай, Макарыч, идем уже…

Завадский вытянул руку: «Все туда!» Он первым побежал на цыпочках под обрыв, нырнул в удачно подвернувшуюся канаву и пополз по ней. Остальные последовали его примеру, сползли вниз, работая локтями. Шубин ушел последним.

Пятна света уже плясали за деревьями, когда он съехал на дно канавы и пополз боком, волоча за собой автомат. Лицо взмокло от пота так, что щипало глаза. Группа отдалилась всего лишь метров на пятнадцать, а полицаи уже топтались по пятачку с растяжкой и светили фонарями.

– Макарыч, говорю тебе, все нормально! Нет здесь никого, проволока на месте!

– Ладно, еще раз осмотрите все и возвращайтесь, – гаркнул старший.

Осматривали без усердия, иначе заметили бы следы. Ни о чем тревожном полицаи не кричали. У костра смеялись, «поисковики» отвечали матерными шутками.

Сконфуженные разведчики проползли по канаве, потом уселись в кружок под елочкой отдышаться.

– С вами, парни, не заскучаешь, – проворчал Глеб. – Один дальше носа не видит, другой элементарно ногу поставить не может. Дальше что? Полицаи от хохота помрут, пока мы это урочище освоим.

– Так не видать ни зги, товарищ лейтенант! – возмутился Серега. – Неужто днем я бы эту проволоку не разглядел?

– Есть такое мнение, – хмыкнул Завадский. – Коль глаза не даны, так они и днем не помогут.

– Спать надо ночью, – буркнул смущенный Костромин, – а не шарахаться где попало… На ночлег вставать надо, товарищ лейтенант. В темноте мы все ноги переломаем и где-нибудь точно на растяжку нарвемся.

– Я вот о чем подумал, товарищ лейтенант, – сказал Ветренко. – Не могут посты стоять на всем протяжении урочища. Накладно это, и смысла никакого. Шесть верст, говорите, эта трещина тянется? Всего один пост еще будет – помяните мое слово. Этого вполне достаточно, чтобы контролировать урочище и в случае нужды подать тревогу. Крупных сил для обороны здесь быть не может, достаточно пары пулеметчиков на склонах и ящика взрывчатки, чтобы устроить завал. Пару километров можем пройти спокойно, а потом – опять глядеть во все глаза.

Примерно о том же размышлял и Глеб. Теоретически можно было спуститься на тропу и спокойно идти. В лунном свете это несложно. Но нервы натянуты, им не докажешь, что внизу безопасно. Да и кончиться это может плохо. Время поджимало, враг стоял с ножом у горла, но сходить с ума тоже не стоило.

Движение в темноте превращалось в топтание на месте. Шли осторожно, остерегаясь включать фонари. Лес перетек в жесткий кустарник, ощетинились колючки. Пришлось все-таки перебраться на нижнюю террасу. Спускались по одному, цепляясь за жилистые корни, ползущие с обрыва. Снова потянулся лес, неровные поверхности, замаскированные хвоей природные ловушки. Мелькнула мысль спуститься в долину, но тут Шубин решил не рисковать – несколько часов погоды не сделают, а потерять можно все.

За кустарником возвышалась громоздкая скала. По грудам камней люди потянулись в узкую расщелину. Проход расширился, но идти становилось сложнее. Темнота сгустилась, невозможно было разглядеть даже собственные ноги. Завадский, буксующий в каменных развалах, обнаружил вход в пещеру, сел на корточки и включил фонарь.

– Заночуем, товарищ лейтенант? Лучшего нам тут не предложат, с гостиницами – полный капут.