В лесах под Вязьмой

Пилот головной машины отчаянно сопротивлялся, сыпал беззубыми немецкими ругательствами. Остальные лежали без чувств, а он все на что-то надеялся, молотил конечностями, уворачивался от ударов. Потом застыл в ухабе, шумно дыша, погрустнел. Лева Глинский не стал наслаждаться моментом и ударил его в висок прикладом.

Ахнул Ленька Пастухов, бросился ловить сбежавший мотоцикл – тот едва не сверзился в ухаб, но как-то его объехал и направился к пышной ели. Ленька схватил «беглеца» за руль, но тот вырвался, едва не задавив разведчика. Метнулся Становой, обуздал непокорную машину.

– А ну, отставить смех! – прикрикнул Шубин. – Быстро переодеться, свое тряпье утрамбовать в коляски! И не вздумайте хныкать, что форма не по размеру – здесь есть из чего выбрать.

Двигатели заглушили. Работали быстро, избавляя мотоциклистов от одежды. Фашисты роптали, приходя в чувство, их снова били, возвращая в прежнее состояние. Разведчиков было шестеро, немцев – девять, но это были мелочи. Бедняги снова приходили сознание, просили не убивать их, но сами не верили, что это возможно. Что-то шептал щетинистый ефрейтор, а когда его взяли за горло, душераздирающе завыл.

Разведчики орудовали ножами – теперь было можно. Шубин отвернулся. Нет ничего противнее, чем убийство безоружного, но обстановка вынуждала. Тела тряслись в конвульсиях, пузырилась кровь. Вырвало Леньку Пастухова, он прыжками побежал в кусты, где и излил душу вместе с содержимым желудка. Шубин поторапливал:

– Принять бравый нацистский вид, сделать лица максимально невыразительными! По ходу движения проявлять спокойствие и невозмутимость! Представьте, товарищи, что вы находитесь на острие бронетанкового клина!

Слова не помогали, нервы шалили. Маленькая колонна выбралась из леса, прошла по просеке через тальник и вышла к мосту. Угра в этот день была неспокойна, ветер чертил рябь по воде, гнул кривоногие сосны на краю обрыва. Пот стекал из-под каски, заливал лицо. Шубин сидел за рулем громоздкого «БМВ», держа средний темп. На лице – массивные мотоциклетные очки, в которых ни черта видно. Слева, в обнимку с пулеметом, Завадский – на вид спокойный, но челюсть перекосилась, мышцы лица свело судорогой. Сзади на пятки наезжал Костромин, «напарником» у него выступал Лева Глинский – единственный, кому удавалось играть свою роль. Замыкали процессию Пастухов и Становой.

У моста прохаживались люди, белели нарукавные повязки полицейских. БТР отсутствовал – слава богу! Но военных хватало. Люди сидели в тени под деревьями, патрули курсировали вдоль реки. Волнение зашкаливало. На них смотрели с удивлением. Лиц не видели, но где остальные члены экипажей? Убыло больше, чем прибыло. Несколько человек прохаживались по мосту. Слева и справа от въезда за мешками с землей расположились пулеметные гнезда. Авантюра была отчаянная! Но расчет, что противник не ожидает такого нахальства, был верен.

Навстречу вышел немолодой гауптман с нахмуренным лицом. Шубин выжал тормоз, но мотор не заглушил. Гауптман смотрел исподлобья – что-то ему не нравилось. Но солдаты не ожидали подвоха, смотрели спокойно. Ствол пулемета был направлен под углом в небо.

– Минуточку, унтер! Куда вы направляетесь? – прокричал офицер. – Мы вас не знаем! Заглушите двигатели!

– Не можем, гауптман! – проорал Глеб. – Нам нужно на другую сторону реки! Выполняем приказ майора Шнайдемана!.. Унтер-офицер Граух! – Он надеялся, что за треском моторов офицер не различит акцент. – Прошу не препятствовать, гауптман, мы и так задержались, подверглись нападению в лесу, потеряли трех человек! Уйдите с дороги!

– Но за мостом лишь несколько наблюдательных постов… – растерялся офицер. – Дальше – русские… Заглушите мотор и предъявите документы, Граух!

Шубин рывком двинул мотоцикл дальше, офицер машинально посторонился. Он что-то кричал в затылок, но это не имело значения.

Под мостом возились люди в форме – видимо, саперы, – таскали какие-то ящики. Значит, там взрывчатка. Шубин заметил провод, он змеился от первой опоры и полз по склону, огибая камни. Дальше действовали по плану. Задача ясна, а к смерти отношение философское.

Колонна встала посреди моста, развернулась поперек движения. Очередь из ППШ повалила полицаев на мосту – те даже не поняли, что произошло. В голове стучало: не дать фашистам подорвать переправу! Бойцы выпрыгнули из мотоциклов, спрятались за ними. В район пулеметных гнезд полетели гранаты – каждый бросил как минимум по одной. Поднялась паника, забегали люди. Взрывы повредили пулеметы. Попадали солдаты в касках. Попятились, сбрасывая с плеч карабины, полицаи в черных мундирах. Завадский, перегнувшись через перила, строчил вниз и укладывал саперов. Пара гранат полетела под мост к первой опоре – рискованно, но необходимо.

– Командир, я порвал провод! – восторженно вскрикнул Становой.

Боец вдруг ахнул, схватился за простреленную грудь, ноги подогнулись. Он повалился и ударился затылком о мотоцикл.

– Леху убили! – ахнул Пастухов.

– Держаться! – скомандовал Шубин. – Всем укрыться за мотоциклами, не высовываться!