В лето 6732

Это было плохо, что Жадоба не прибыл. Именно на его, уже трех ушкуях, были и некоторые припасы и в закрытых ящиках боеприпасы, которые забрал все, решив, что именно наличие гранат и взрывчатки тормозят мой мозговой штурм по осмыслению технологии изготовления пороха и пушек. Но не менее важным было то, что на ушкуях среди товара на продажу будет спрятана немаленькая такая партия оружия из трех десятков арбалетов, двух десятков старых мечей и полторы сотни алебард. Были экспериментальные наборы брони в количестве семи штук это кирасы, шлемы, больше похожие на каски, перчатки налокотники и наколенники. Я все думал, как защитить дешево и сердито пехоту, чтобы не полегли от первого залпа из луков. Ладить кольчуги — долго и недешево, пластинчатые доспехи, чешуйчатые — все не то. Решил пока пробовать кирасы и частью ламинарную защиту для уязвимых мест.

За основу же плана, который и старался реализовывать мой подручный, взят принцип организации цветных революций XX–XXI века. Так, на первом этапе создается проблема, которая может существовать, но не актуальна или не интересна обществу в сыром виде, пока ее не актуализировать искусственно. Потом определятся круг проплаченных блогеров, журналистов, других крикунов. Роль этой публики, как я думал, могут сыграть современные скоморохи, хозяева постоялых дворов, «вещатели правды» юродивые, городская беднота, возможно и некоторые купцы через своих приказчиков и работников. Все щедро проплачивались, как и создавался финансовый фонд, откуда можно оплачивать и участников митингов и манифестаций. Кормежка протестантов, разделение их на десятки, где руководит подготовленный десятник, далее сотники. Последнее реализовать не удавалось — нужно больше времени, но остальное, как я понял, вполне получилось.

Тем более, что протестовать против князя или его бояр не предполагалось, а светлая идея защитить родную сторону ложилась хорошо на хмельные умы, а у Шиноры была целая повозка с крепкими напитками. Еще упор при создании общественного мнения делался на противостояние католикам и на русский город Новгород. И не важно, что город тот нам не друг и не враг, а так… Ведь крестоносцы и на Владимир покушаются. Да и папа — антихрист — режет чуть ли не самолично славян на Востоке Германии, пусть и заблудших язычников, кои с большим бы удовольствием крестились в православие, но паписты их и убивают за желание прийти в лоно истинной первоначальной православной веры.

Сила пропаганды

Глава 6. Сила пропаганды

На следующий день с самого утра, когда я стал ожидать хоть каких отголосков от обещанных действий Шиноры во Владимире, меня вызвали на южный пост.

Взяв с собой Бера, я направился к посту.

— По здорову ли, Корней Владимирович, — с ужасным акцентом меня встретил у рва нашего лагеря человек, по сути, не отличающийся по одежде от средней руки купца, но с явно смугловатой кожей и выразительным, нетипичным орлиным носом. По акценту же — итальянец.

— Что нужно, сеньор? — ответил на итальянском я. Я был несколько раз в этой стране еще в нулевые годы, да и после приходилось общаться с некоторыми представителями этой нации на археологических раскопках того же Херсонеса, где итальянцы с упоением искали следы пребывания своих предков на крымской земле.

— Вы говорите на нашем языке? — удивленно произнес на итальянском языке гость.

— Лепей на русской земле молвить по-нашему, — решил я больше не испытывать судьбу.

Услышат ратники, что я говорю с немцем на его языке, и пойдут слухи. В этом направлении я только обезопасил себя в отношении именно того, что немецкого языка, который даже в ограниченном виде преподавал в воинской школе и которым, в версии конечно XXI века, вполне неплохо владел. Да и знаний моих не хватало на общение, так, поверхностно, чтобы объяснить желания есть, пить и спросить дорогу в отель.

— До тебя, боярин приходили мои посыльные, — начал говорить уже по делу венецианец, и я сразу же все понял.

То, что это венецианец становится очевидным из логической цепочки. Раз прибывшие ко мне в поместье ухари были венецианцами, а он их послал, то и сам — венецианец. Гениально? Я такой! Это меня так хорошее настроение накрыло — не все же пребывать в тревоге и ожидании худшего.

— Ты из Венеции? — спросил я, дабы потешить свою мудрость и прозорливость.

— Нет, — ответил незнакомец и поверг меня в ступор. Гениальность откладывается на неопределенный срок.

— А кто? — с глуповатым видом спросил я.

— Генуя, — торжественно и величественно произнес гость, чем еще больше запутал.

Они же на ножах с Венецией, или я что-то недопонимаю?

— Я, Гильермо Лоци, выражаю волю Генуи, токмо вижу я ее иначе, — подбирая слова, с трудом начал вещать представитель генуэзской республики.