В лето 6732

Я же побрел к себе в горницу. Хотелось бежать, что-нибудь делать, кому-то помочь, даже взять лопату и самому выкопать яму, чтобы похоронить, отдать все свои личные запасы провианта, ну что-нибудь сделать. Но нашего полковника уже похоронили на поляне, где и был бой.

Вечером ко мне пришел Филипп, и я снова открыл бутылку, уже не заботясь о том, что второй день пью. Вот только поминать хорошего человека «вискарем» посчитал пошлым и достал спирт, немного разбавив который, мы, молча, с самым молодым старшим сотником в нашем воинстве выпили. Уже через час в горнице было не протолкнуться. Все сотники как наши, так и князя пришли помянуть великого воина и человека чести. Что не ушел, когда все уходили, после смерти князя Константина, который остался, когда это было опасно, возле малолетнего князя Василько, что умел дружить и пронес дружбу с Войсилом через все невзгоды, потерял жену и ребенка во время первых ее родах и так и не женился больше, посвящая себя долгу службы. И вот этот человек с сотней конных увидел, как большой отряд всадников, возглавляемый рыцарем, заходит в атаку на правый фланг Филиппу, отчаянной сшибкой заставил отступить рыцарей, которые и возглавляли отряд ливов. В этой мясорубке погибли больше двадцати русичей, но они героически выполнили свой долг.

— Будь головой Корней Владимирович, — даже не сказал, а «проскрипел» Филипп. Он корил себя за смерть Глеба Всеславович, с кем за последний год сильно сдружился и почитал как отца.

— Будь головой! — подхватили другие сотники.

Я же не сказал ничего, а встал и поклонился тем, кто мне доверяет. Пока еще я не ощущал, что ответственность возрастает в разы, сейчас только горечь утраты.

Но на войне погибают и это нужно принять. Еще не начались серьезные боевые действия, рыцари только концентрируют свои войска, значит сеча впереди. И каждый воин должен быть готов и свою голову положить и пережить смерть близкого друга.

Наутро я был свеж. И начал бурную деятельность. Лучший способ уйти от проблемы или забыть о плохом — больше работать. Выслушал доклады. Все стандартно. После заслушал Андрея, который все же идет к замаскированному скарбу. Продукты мясные, которые там оставались уже испортились, только было еще и зерно и просо, сало соленое, вот может сохраниться, еще вооружение. С конями вряд ли выйдет — или разбежались, либо их захватили наши враги. Их мы привязывали, ну не могли с собой брать. И звери уже наверняка наелись от пуза, но надежда умирает последней. Как минимум еще три коня фризской породы дам были. А нам такие кони, ох, как нужны.

После решил вывести войска на учения. Мы даже не стреляли друг в друга из стрел без наконечника, так как таковых и не имели, а портить боевой запас нельзя. Отрабатывали связки с генуэзцами, вылазки конницы, прикрытие пехоты и еще некоторые тактики. Получалось в целом неплохо, и было принято решение через день повторить. Многим сидение на месте стало сильно уж надоедать, и начинались учащаться нарушения дисциплины.

Тогда и решили организовывать из конных постоянные патрули, а не время от времени. По четкому графику и конкретному маршруту. Нельзя давать спокойно собирать силы против нас, пусть понервничают, тогда и ошибок натворят. А еще и язык нужен. Составляли отряды так, чтобы как можно больше молодежи обстрелять.

Уже к вечеру, после следующего дня, данная тактика принесла первые плоды. Были разгромлены два отряда латгалов. Скарб их был так же неплохой. Допрос эстом из воинов Мейлиса одного из пленников показал, что эти отряды были посланы вождями латгалов для вооружения и оснащения отрядов. И наши соратники кусали локти, когда выяснилось, что большая часть обоза отстала от колонны и шла следом. Получается, что взяли только треть обоза латгалов. Но и это было успехом, так как тринадцать подвоз с продуктами и три с копьями и щитами — тоже отлично, так как с одной стороны усиливало наши шансы к выживанию, с другой же значительно ослабляло противника.

Вообще на месте рыцарей, я бы не стал сразу нападать на город, а блокировал его. Месяц-два и при таком большом количестве людей начнутся проблемы с едой. Есть, конечно, опасение, что новгородцы или владимирцы придут на помощь, но рыцари не могли не знать о конфликте Юрия с новгородской республикой, к которому, может, и свою руку приложили. А смоленские ростиславовичи скорее заняты вопросами с Полоцком, да и потрепаны на Калке были изрядно. Поэтому, стратегия выжженной земли по отношению к нам могла сработать.

— Лепо ратились, — вещал князь Вячко на совещании, собранному как раз по поводу дозоров. — Тяперича ведаем аб силе ворога. Токмо у зиму тяжко буде, коли не пойдут на нас, також эсты можливо до жонак пойдут.

— Треба самим пачать, — задумчиво сказал я.

— Якоже то самим то? Тут у детинце добро ратиться, — высказал свои опасения Вячко, но вождь эстов улыбнулся.

— Князь, друг мой, вон добре молвит, — почесывая куцую бороду, сказал Мейлис. — Токмо якоже то сладить?

— Як татарва — бьете — и бежит, а там вся астатняя рать и з сторон конные в рогатины берут, — высказал я рыбий скелет плана.