В лето 6732

Сейчас же последует вдумчивая организованная атака по всем правилам немецкого рыцарства. Я перехватил винтовку, и услышал выкрики стоящих рядом генуэзцев что-то про огонь и трубу. Вот и хорошо! Видимо они встречались с огнестрельным оружием, скорее всего у арабов. Правда, те огромные трубы не шли ни в какое сравнение с моей винтовкой, но легенда, которую я рассказываю на каждом углу, заимела хоть какое-то подтверждение.

Взял в прицел одного из возглавляющих клин и стал ждать. Буду стрелять, когда это воинство сдвинется, чтобы появилась инерция движения, и сраженный рыцарь мешал и замедлял движение всего клина. До немцев же было не более пяти сотен шагов, и они должны были идти через пристрелянное катапультами место.

— Катапульты готовы? — прокричал я.

— Так, боярин-воевода, — ответили мне. Вот оно как — новое титулование моей бренной тушки.

Вот, наконец, выстроенная немецкая машина смерти двинулась на Восток. Германцы решились сделать еще один шаг в деле дранг нах Остен — своем «движении на Восток».

— Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с немецкой силой грозною с тевтонскою ордой, — напевал я, целясь в ведущего рыцаря.

Выстрел! Рыцарь слетает с коня. Небольшое замешательство, но движение продолжается. Выстрел! И конь под другим ведущим рыцарем встает на дыбы и начинает сваливаться в сторону. Однако, и это не останавливает рыцарей, которые аккуратно обходят бьющегося в агонии коня, из под которого пока безуспешно пытается выбраться рыцарь.

Вот с флангов «свиньи» стали выдвигаться конные балты, которых отличить было просто — мало у кого были кольчуги и мечи, большинство же всадников были с копьями. Следом за этими вояками бежали врассыпную пешцы балтов.

Обогнав по сторонам рыцарей ливы и латгалы, выпустили из арбалета с большого расстояния до вагенбурга, болты. Метров со ста тридцати они не могли нанести хоть какого ущерба, тем более с самострелами малого натяжения. Выстрелившие отпрянули и на смену им пришли всадники с копьями, которые и устремились вначале вперед, а после расплылись вдоль вагенбурга.

— Бей самострелами прокричал я. Бей катапульты! — начал я отдавать приказы.

Две порции камней полетели в сторону немецкого построения, а болты, выпущенные уже из наших арбалетов, начали брать свою кровавую жатву. Плотность обстрела была велика, я даже отвлекся, восторгаясь работой генуэзских арбалетчиков. Тем временем камни нашли свои жертвы и три рыцаря выбыли из строя. Группа из балтских всадников, в сопровождении пяти десятков пеших, начали приближаться к вагенбургу, у пехотинцев обнаружились веревки. Собрались растаскивать телеги. Пожелав им удачи при приближении всадников к волчьим ямам, я вновь выцепил рыцаря из клина, уже замедляющемуся, в то время, как пора переходить в галоп. Атаковать вагенбург они особо не стремились.

Выстрел и еще один рыцарь заваливается на коня. В это же время балтские всадники приблизились к телегам вагенбурга и кони начали проваливаться в волчьи ямы. Вражеские пехотинцы замешкались и были практически все скошены арбалетными болтами. «Свинья» остановилась, и из нее начали высыпать кнехты. Балты и немецкие пехотинцы вытянулись отдельными линиями и пошли на приступ вагенбурга. Если немцы несли перед собой массивные щиты, которые спасали их от болтов арбалетов, то ливов и латгалов сама старушка смерть как косой косила.

Последовал второй выстрел катапульт и стоявшая на месте рыцарская конница, лишившись четырех братьев, начала перестроение. Крестоносцы отступали. Однако, кнехты подобрались к щитам вагенбурга и начали не без успеха расшатывать телеги. Сверху их кололи рогатинами, и это имело результат, но настойчивость пехотинцев была вознаграждена. Вот перерубили веревки, скрепляющие две повозки между собой, и одну повозку начали опракидывать.

Я вырвал чеку у подготовленной гранаты и побежал к опасному участку боя, зажимая усики. Бросок! Бабах! Балты повалились. Кто беззвучно, кто с криком от ранений, а кто и контуженный. Сразу же от вагенбурга отпрянули и те нападающие, которые шли второй волной.

— Бей! — кричал я, приводя в сознание опешивших защитников.

Вначале редко полетели болты в спины отступающих, а потом начался град из болтов, дротиков и даже камней. В это время на отходящих рыцарей устремилась наша тяжелая конница с рогатинами. Орденцы вновь показали себя отличными войнами, моментально сориентировавшись. И уже секунд за тридцать до столкновения, рыцари и сами слаженно перешли в атаку. Началась свалка, в которой я увидел не только падающие тела в накидке с крестами, но и русичей. Через пять минут в тыл рыцарям с криками выскочил отряд Филиппа, и уже это стало той гирей, которая окончательно переломила чашу весов в нашу пользу.

Однако отход рыцарей не был превращен в бегство. Отлично взаимодействуя с пехотой с копьями, рыцари планомерно отходили, оставляя на поляне тела эстов и русичей. Уже скоро рыцари начали удаляться в лесную чащу, куда так же устремились наши конники, но получив слитный залп из арбалетов, когда и успели зарядить их, отступили. Бой закончился.