В лето 6746 года от сотворения мира

Много пленных. Надо не прозевать, отобрать тех, что мне подходят. Значит, и из этих надо купить и про тех предупредить.

— Вот что, Ибрагимка. Я этих сегодня посмотрю, а тех, как только пригонят, ко мне человека посылай. Торговый или не торговый день, я приду. Первый отобрать хочу. Мне много людей надо. Но если узнаю, что не меня первым позвал — никого не куплю, у соседей твоих десятками покупать буду, а к тебе больше ни ногой.

— Что ты, Игнач. Ты же знаешь Ибрагимка. Ибрагимка для тебя все сделает. Ни к кому не ходи, ко мне ходи. Лучший товар — твой. На подходе будет — уже людей пришлю. А сколько тебе нужно?

— Это — по товару. Может десяток куплю, а может и всех.

— Всех? Игнач. Ты же знаешь Ибрагимка. Ибрагимка для тебя…

Здесь и Митяй подтянулся. Хмурый какой-то.

— Ну, что приглядел?

— Есть два мужичка. Два родственника из одного селения. Не молодые (уже под тридцать лет), но на вид — крепкие. В разговоре — вроде толковые.

— Как получилось?

— Говорят, налетели ночью, кого положили, но по большей части скрутили еще сонными.

— А ты чего смурной?

— У них среди пленных женщин одна есть. Для одного — сестра, для другого — жена. С отроком она. Тому лет 9. Я им сразу сказал, что тебе бабы, да еще с детьми, вроде бы ни к чему. Один — на коленях просит выкупить и их, а у другого — просто слезы текут. Все знают — сейчас их разобьют, то больше не встретятся. А достанется баба с отроком купцам-кочевникам — уведут в неволю далекую да страшную. Говорят — любой службой тебе отслужат. Я посмотрел, ну, баба как баба. Мальчишка хороший, только похоже, что простыл он сильно в дороге.

— А ты чего?

— Мать у меня из тех краев.

— Кто еще с их поселения?

— Одни они. Не знаю, как получилось, может порубали остальных, может еще что.

— Наш язык совсем не знают?

— Так, отдельные фразы. Но вроде смышлёные.

— Ладно. Эй, Ибрагимка, прикажи-ка привести тех, на кого мой ординарец покажет.

Привели их. У мужичков в глазах надежда. Баба ребенка прижимает, посмотрел — правда застудился сильно. Жар. Ну чего долго рассказывать, купил я их всех четверых. И еще четверых, что для ухода за лошадьми отобрал.

Потом решил сам прогуляться, живой товар посмотреть. Что сказать, жутко и дико для человека из ХХI века, да еще с советским прошлым. Заметил в стороне трех подруг, одетых получше, перешептывавшихся и посмеивающихся. Было понятно, что как покупателя своего они меня не рассматривают, седой весь, да и видно, что «не клиент».

— А ты ткать или прясть умеешь? — обратился я к одной из них.

Та неторопливо поднялась, отряхивая с себя кое-где приставшую солому. На вид лет 23, фигуристая, ничего не скажу, все при ней. Вскинула голову, повела бедром, смерили меня сверху донизу жгуче зелеными глазами, и бровь ее насмешливо поползла вверх:

— Нет, боярин. Я … по другой части.

Ее товарки прыснули.

Но меня смутить трудно, по работе моей бывшей мне дам этой категории часто видеть приходилось.

— Ну, для начала, я не боярин. А что по другой части, так это тоже хорошо. Мне по твоей части люди тоже надобны, — и я оценивающим взглядом посмотрел на ее «подруг».

— Неужто тебе меня одной не хватит, — уже не так резко и уверенно, но все еще с подначкой и каким-то вызовом попробовала продолжить она.

— Не хватит. Таких, как ты, нет, таких как вы все, — я обвел пальцем всю троицу, — мне штук двадцать надобно.

И тут до них дошло, что я не шучу, и что я их вот сейчас покупать буду. Старый, а ему «штук двадцать» подавай. А может не себе? Все равно много. Да и церковь… А может не в город? А может не для того…? Тут чего только в голову не придет.

— Ибрагимка, подь суды. Почем вот этих баб продаешь? Ты не загибай, не загибай, — и уже погромче, чтобы этим дамам полусвета тоже слышно было, — да мне не для утех, мне нужники убирать некому. Пошли к тебе, обсудим.

Теперь смешки послышались из того угла, где сидели отобранные мужчины.

Им в ответ и мне в спину:

— Он что там, пол Новгорода засрал?

Но на этот раз уже никто не засмеялся.

— Евпраксия, дура. Это же— Игнач! Помнишь, люди говорили.

Поторговались, конечно, но в конце и Ибрагимка и я были довольны. Я доволен, что купил холопов значительно дешевле, чем в другое время, а Ибрагимка был доволен, что я купил сразу чуть не треть из поступивших. Он даже (на радостях) отрядил мне двух лошадей с санями, на которых отвезли нас всех до самого дома. Мужиков сразу осмотрел, отправил в баню, переодел и «в карантин». Пусть немного отъедятся, да от насекомых избавятся. Мои домашние им тем временем лежаки подготовили. Купленных женщин передал Марфе. Рука у нее тяжелая, нарушений порядка не допустит. Эти пойдут в баню после мужчин. Одежду — в котлы и кипятить. Обновы им подберут из оставшегося от прежних хозяев. Со вшами дополнительно разбираться придется. На вопрос Марфы, чем этих… занять, сказал, что для начала пусть возьмут на себя стирку, да готовить помогают, а там видно будет.