В Линкольнвуде гаснет свет

По крайней мере, она на это надеялась. Поскорее бы попить «Маргариты» у Станковичей.

Черт, я вообще что-нибудь ела сегодня?

— Возьми протеиновый батончик, — предложил Дэн сквозь стиснутые зубы.

Макс уставился на отца, корчащегося на полу:

— Что с тобой?

— Ногу свело.

— Фигово. Какие есть батончики?

— С шоколадной крошкой, кажется. Только не порть аппетит перед ужином, — предупредила Джен.

— А что на ужин?

— Стейки на гриле у Станковичей.

Макс скорчился от отвращения:

— Я к Станковичам не пойду!

— Придется. У нас есть нечего.

— Нет! Нет!

— Дружок, успокойся…

— НЕТ! — заорал Макс. — Я терпеть не могу Станковичей!

— Эй, потише! — пригрозил сыну Дэн.

— Тогда придется голодать, — фыркнула Джен.

— Да пошло все на хрен! — взревел Макс и выбежал из комнаты.

— Зачем ты к нему цепляешься? — вздохнул Дэн.

Джен покачала головой, озадаченная раздражением сына:

— Вот что с ним не так?

Макс

Макс с такой силой захлопнул входную дверь, что затрясся весь дом. Он спустился с крыльца, сжимая руки в кулаки и закипая на ходу. Бесконечные унижения, помноженные на никотиновое голодание, превратили досаду в ярость.

Сначала друзья, фигурально выражаясь, ударили Макса ножом в спину. Потом сдохла его сигарета. Потом он потратил тридцать баксов, пытаясь ее заменить. Потом отец хотел ворваться в ванную, пока Макс мастурбировал, а ведь добиться эрекции без интернет-порно оказалось невероятно трудным!

Теперь его хозяйство болело, потому что Максу пришлось срочно запихивать его обратно в трусы, а тут мама как ни в чем не бывало объявляет об ужине у Джордана.

Поверить не могу, блин!

Максу хотелось по чему-нибудь ударить.

На последней ступеньке Макс остановился. От ходьбы причинное место болело еще сильнее, да и идти куда-то, не решив, чему он собирался врезать, не имело смысла. Макс стоял на месте, рассматривая варианты, как открылась гаражная дверь.

В проеме появился хромающий отец с велосипедом. При виде Макса он остановился:

— Ты в порядке?

— Да. Ты куда?

— Сестру твою искать. Как думаешь, она у Эммы?

Макс поразмышлял над вопросом.

— Нет… Скорее всего, на теннисе.

— Хорошая идея. Проверю там в первую очередь.

Дэн сел на велосипед и укатил прочь, виляя из-за больной ноги.

С тяжелым вздохом Макс опустился на ступеньку. Потом вспомнил, что хочет есть. Он уже было собрался встать и вернуться за батончиком, как открылась входная дверь Станковичей.

Пульс у парня участился. Но на улицу вышел не Джордан, а мистер Станкович. Он коротко кивнул Максу и вытащил пачку сигарет из кармана толстовки. Достал одну и закурил.

Макс выпрямился. Анализ затрат и выгод ужина у Станковичей только что обновился.

Если я пойду, возможно, мне удастся стащить сигарету.

Но тогда придется общаться с Джорданом.

Это же не смертельно?

Джордан не станет творить фигню перед взрослыми. Да и в отсутствие взрослых ему, похоже, творить фигню не хотелось. Единственным серьезным препятствием, мешающим Максу посетить грядущий ужин, была его гордость.

Если я собираюсь набить ему морду, нужно ли сейчас его избегать?

Наблюдая, как мистер Станкович выдыхает густое облачко сигаретного дыма, Макс — кажется, уже в сотый раз — прокрутил судьбоносные секунды в пиццерии.

«Научись хэдшоты ставить, дятел тупоголовый».

Первая половина предложения уколола, потому что была справедливой: Макс не умел стрелять в голову, как ни старался. Вторая половина была просто словесной белибердой. А эта ухмылка на лице Джордана — как будто замысловатое ругательство сделало его самым умным человеком на планете. Не ответить было нельзя.

Сначала Максу захотелось унизить Джордана и его умственные способности, скопировав при этом структуру его наезда:

Научись читать, кретин пустоголовый.

Но только Макс открыл рот, как в голове возникло похожее, но гораздо более личное оскорбление.

Окно его спальни выходило на задний двор Станковичей, и последние десять лет Макс был невидимым свидетелем игр Джордана и его отца. Занимались они разнообразными видами спорта — от футбола до бейсбола и лакросса. При этом Макс наблюдал абсолютную бездарность Джордана и презрительное отношение мистера Станковича, который вслух указывал сыну на его спортивную некомпетентность.

Когда нужно было что-то ловить и бросать, Джордан был еще более неуклюжим, чем Макс. Важным отличием было то, что отец Макса не воспринимал отсутствие у сына атлетического мастерства как личное оскорбление. И если Дэн только подбадривал Макса в его попытках заниматься спортом, то отец Джордана, похоже, считал, что, если он сможет как следует унизить сына, тот пойдет и выиграет Олимпиаду.

Так что, когда Макс спросил себя: «Что самое обидное я могу сказать, чтобы стереть ухмылку с лица этой сволочи?», на ум пришли слова, которые он много лет слышал с улицы:

— Научись мяч ловить, Дороти!