В любви и боли. Прелюдия

Твой самый щедрый и неоцененный мною подарок… ты подарил мне меня саму. Не сколько новую или обновленную, сколько раскрытую, цельную и живую, внутри которой незримым отпечатком по венам и капиллярам текла часть твоей сущности — часть метки дьявола… моего личного персонального дьявола… любимого и единственного… и рано или поздно, я должна была расплатиться за этот особый дар сполна перед его создателем… перед тобой, Дэнни… За твою любовь, вшитую мне под кожу, за все потерянные дни и годы, вырванные с корнем из нашего архивного фотоальбома в тот самый момент, когда нога Рейчел Кокс ступила в залу "Блэк-Болла"… Вот только бартер окажется весьма неравным. Каков нынешний курс в соотношении грамм твоей любви к шкале порога моей боли?

И поэтому через 10 лет, стоя перед стеной с черной мраморной плиткой под прессом очевидного и крайне непростого выбора — убиться об эту стену или малость повременить, я буду чуть ли не до разрыва капилляров в глазных яблоках прокручивать раз за разом этот гребаный вопрос. Что?.. Что, мать вашу, было бы, если бы Рейчел Кокс не увидела когда-то на парковке нашего колледжа Дэниэла Мэндэлла, не узнала его и не поперлась за ним следом в пул-паб?

Был ли это обычный вопрос времени? Были ли эти отношения заведомо обречены? И как бы я отреагировала, узнай всю правду из первых рук, а не из этого треклятого и трижды вывернутого наизнанку Гугла? Как бы звучала ТВОЯ правда в твоих устах, Дэнни? Захотел бы ты меня ею убить или, наоборот… смягчить падение в десятки раз?.. Как сильно ты меня тогда любил?.. Неужели так же сильно, как теперь… ненавидел?..

Если та боль, которую ты мне теперь дарил в немереном количестве и была той самой мерой твоей прошлой любви, тогда мне… до безумия страшно… ведь я могу реально в ней захлебнуться… но не сразу… нет… ты не позволишь, ты будешь это делать медленно… откачивая из моих легких эту токсичную жидкость раз за разом, всякий раз, когда я буду терять сознание с остановкой сердца… возвращая к тусклому свету пасмурного неба… наполняя мои легкие очередной порцией разрывающей боли собственного дыхания…

Почему я не могу возненавидеть тебя за это сейчас? Почему мне это удалось тогда, когда ты дарил мне свою любовь, а не выжигал ее остатки моей новой удушающей болью в эти самые моменты?..

…Семерка? Опять семерка? Я все еще в игре?..

— …Я же сказала, что это его мотоцикл.

Самое опасное в подобных Рейчел Кокс людях — это их уклад жизни. И не сколько поэтапный и предсказуемый график на ближайшие тридцать лет, а само состояние в моменты проживания и переживания всех этих этапов. И зачастую, самым сильным и практически постоянным чувством их бытия являлась хроническая скука. Может из-за его обостренного давления на психику им и приходится использовать (или включать) иные чувства восприятия, например, такие как зрение. Замечать, видеть и анализировать те вещи и предметы, которые когда-то не видел буквально в упор.

— А он, как я погляжу, времени зря не теряет, — преодолевая условную брезгливость, Ким поставила свой локоток на поверхность столика и манерным движением руки подперла острый подборок.

Думаете, вся эта троица в эти самые секунды неотрывно и в упор глазела на танцпол? Да ни черта подобного. Все жесты, поведение, ленивые повороты с позами, все указывало на их… вынужденную причастность к данному месту, которую этим бедняжкам приходилось терпеть по воли роковой случайности из-за коварной злодейки судьбы. Безупречная маскировка — использование своего иерархического статуса, как прикрытие истинной цели визита.

Да кто вообще мог догадаться, что именно (вернее кого) они сейчас обсуждали? И не удивительно, иначе бы Саманта Грин не просидела на своей попе и десяти секунд.

— Вы знаете, что это за мочалка? — да, это обо мне, при чем не глядя на меня в сам момент вопроса. Он был изящно прикрыт вытащенной на свет из золотого клатча золотой пудреницей с проверкой отражения скучающего выражения лица Рейчел Кокс.

— Впервые вижу, — Фибиана в этот самый момент сидела к нам практически спиной и даже меньше чем поворотом в три четверти. Если бы я тогда посмотрела в ее сторону, то не смогла бы увидеть ни лица, ни самих глаз.

— Но присосался он к ней конкретно.

— А ты уверена, что не ошиблась? Это действительно Дэниэл Мэндэлл? — Кимберли впервые обозначила на своем кислом личике некое подобие выражения (проявленного в сомнении в идеально выщипанных бровках), связанного с их обсуждением. — Уж какой-то он не такой… Я думала, он ниже и… худее. Да и цвет лица через чур… здоровый…

— И взгляд осмысленный, и движения скоординированы. Не стоит доверять фотографиям почти годичной давности. Он торчит в Эшвилле уже больше полугода, так что, свежий воздух провинции, включая трудовую физ. терапию, смог благотворно повлиять на все его восстановительные процессы.

— Да, но одежда. Ладно эта чувырла с ее пронафталиненным тряпьем из секонд-хенда, но… эта рубашка.