В любви и боли. Прелюдия

— Я понимаю, тебе… сейчас очень тяжело. Узнавать такие вещи еще и с чужой подачи… мне страшно вообразить, что именно ты сейчас обо мне думаешь… — голос немного осип, но вполне спокоен, почти уставший, с вынужденной констатацией признанного поражения. Не смотря на боль и страх, ты держишься до последнего, а может у тебя просто не осталось сил? Малышка Эллис вышибла из твоей головы остатки мозгов, не дала права на последнее желание… заклеила скотчем рот, а глаза завязала черной кожаной повязкой? Руки за спину, запястьями крест на крест, цепями вокруг бедер сплошными витками, стык в стык… плотными и тугими, в обнаженную кожу и черные ремни, по коленям, голенищам, до самых щиколоток… Кожа стынет от соприкосновения с ледяной поверхностью хромированной стали, хирургической стали, почти зеркальной, с отражением тепла твоей подкожной боли и ужаса. Почему ты не сопротивляешься, не борешься? Почему не вырываешься?

— Но так тоже нельзя, Элл. Нельзя идти на поводу чужого мнения и воспринимать его за собственное. Такие вещи нельзя обсуждать в подобном состоянии. Или ты настолько уверена, что других вариантов не существует и быть не может? Это окончательный тупик… со всех сторон? Ты взвесила все за и против, ты учла каждое слово, включая мое? Ты приняла во внимание мою версию? Или тебе не надо меня слушать, тебе итак все ясно?

— Дэн, а ты уверен в себе и в собственных силах? Ты можешь сказать самому СЕБЕ, что, да, в этот раз у тебя все получится и без чужой помощи. Что тебе не нужен ни якорь, ни болеутоляющие, ни сеансы у психотерапевта, что все давно позади, и ты больше не возьмешь в рот ни капли, потому что тебя не тянет… Тебя не тянет, Дэн?

Еще один виток, на этот раз над животом, поверх локтей, резким стягивающим рывком по телу. Ты даже вздрогнул, но не более.

Дрожь или озноб усиливаются вместе со стынущим вокруг воздухом, еще немного и узоры инея вместе с замерзшими каплями испарений наполнят окружающий нас эфир, заморозят кислород и все остальные молекулы газов.

— Эллис, это не самое подходящее место, момент и… не те эмоции, чтобы обсуждать подобные вещи. Я НЕ ХОЧУ с тобой сейчас об этом говорить, пока ты в ТАКОМ состоянии. Не хочешь в квартире? Хорошо, давай выберем нейтральную территорию и подготовимся для этого оба.

Ты думаешь, я пришла с тобой ЭТО обсуждать? Черт, лучше бы ты сразу все понял.

Нет, Дэнни, нет. Я не за выяснениями отношений сюда приперлась, и эта коробка, что стоит сейчас между нами, как тот блокирующий барьер, по которому пустили пять тысяч вольт, не дает ни мне, ни тебе ни единого шанса. Прими это… просто прими и осознай…

— В этом нет никакого смысла, Дэн.

— Хочешь сказать, что ты уже все решила? Без меня?

Почему мне кажется, что между нами нет сейчас даже этой коробки? Ты заглядываешь в мои глаза подобно черной тени, что вот-вот меня накроет и поглотит собой всю, без остатка, и я не захочу при этом сопротивляться. Сделай что-нибудь, меня рвет на части мое собственное расслоившееся сознание. Я хочу сбежать что есть сил и как можно дальше и… остаться, погрузиться в твою тень, скрыться и исчезнуть в тебе, забывая обо всем, превратиться в безвольную безропотную оболочку, раствориться до последнего атома в этом черном сумасшествии.

Я больше не хочу тебя заковывать… но руки действуют сами, на автомате, завершая последние штрихи, вплетая в этот холодный металлический узор цепей, окутывающих твое тело, новые кольца с замками и карабинами… Подтянуть тебя на натянутых тросах в воздух?..

— Извини, Дэн, но я не хочу… это не мое. Я не верю в чудеса… я уже не говорю, насколько мы с тобой разные, и что кроме постели у нас нет ничего общего. (порывисто выдыхаешь, словно этот апперкот прошелся до самых легких и в сердце) Мы не просто из разных миров, мы из разных параллельных вселенных, которые никогда не пересекутся. Я так и не смогла узнать за все эти недели, кто ты на самом деле, Дэниэл, и мне совершенно не хочется этого узнавать. Если ты так не желал раскрываться передо мной, выходит, оно того стоило. Большего мне и не надо.

— Элл… — заминка в пару секунд, чтобы избавиться от спазматического сжатия в горле и связках, под нестабильный калейдоскоп эмоций во взгляде и мышцах лица. Что это? Твои демоны или боль со страхом разрывают изнутри внутренности и перетянутые нервы? Последнее право на надежду?

— Прошу… не делай этого. Тебе надо… успокоиться… переждать… так… это так не делается… Ты же не хочешь этого…

Из моего горла чуть не вырвался ответный стон неконтролируемой боли. Ты не можешь знать, чего я хочу, а чего нет. Не смей резать меня по живому. Почему? Почему ты просто не примешь это? Тебе же проще. Отпусти… просто разожми пальцы и отпусти.

— Прости, Дэнни… — на каком-то неосознанном порыве или с заранее вложенной в мое тело резервной программой отката, делаю несколько неровных шагов назад.