В любви и боли. Противостояние. Том второй

Конечно ему было плевать с высокой колокольни на всех, кто что думал и какими смотрел глазами в его спину. Неужели Алекс не понимал? Уж кому-кому, а Рейнольдзу не нужно было объяснять таких элементарных вещей.

— И ты, кстати, ничего не говоришь, как у вас вообще обстоят дела. Я конечно понимаю, все что происходит за дверьми чужой спальни там и должно оставаться, но ты совсем не тянешь на человека, который наконец-то получил то, за что столько лет боролся сверх непосильными стараниями. С Эллис все в порядке?

— Более чем. И ты прав. Эта тема не из раздела дружеских обсуждений. — то что касалось данной стороны вопроса, было не просто под табу и жестким запретом. Это была только его территория, на которую он не собирался пускать никого, даже самых близких друзей и родных. И мысль о том, что кто-то мог смотреть на тебя, разговаривать с тобой, пытаться влезть тебе в душу и в доверие в качестве всезнающей подружки, казалась едва не омерзительно аморальной.

Она моя, Алекс, что тут не понятного? Я не хочу сейчас ни то что отпускать ее от себя на расстояние короткого поводка, а банально кому-то вообще показывать.

— Я понимаю, в первое время чувство абсолютной власти в Теме реально способно снести крышу и у куда более стойких индивидуумов. Это сродни извращенному эгоизму Черного Коллекционера, собирающего особый вид экспонатов в своем тайном бункере, которыми только он вправе любоваться и пользоваться. Но ты же понимаешь, что Эллис, в первую очередь, живой человек, со своими особыми привычками, гормональными хотелками и прочими повседневными потребностями. И я уже не говорю о том, что отказывать в желании беременной женщины — себе дороже. Ты и вправду хочешь расстроить Дэниз и тем более сейчас, в ее крайне нестабильном состоянии?

— Уж чего я не ожидал от Александра Рейнольдза так это того, что когда-нибудь он станет подкаблучником у собственной жены.

Пухлые губы Лекса расплылись в прежнюю ухмылочку довольного сытого кота — очень большого и весьма опасного кота.

— Не путай, Дэн, у собственной БЕРЕМЕННОЙ жены. Думаю, когда-нибудь ты поймешь, разницу. И я все-таки надеялся услышать несколько иную обвинительную версию о том, какой же я изворотливый сукин сын, способный уболтать даже мертвого.

— Сегодня ты определенно до нее не дотянул. Использовать беременную женщину в качестве грубого шантажа — это явно не твой стиль.

— Не хочу акцентировать на этом внимание, но, думаю, ты и сам согласишься, что кроме "спальни" нам необходимы и иные приятные мелочи в этой гребаной будничной рутине, включая оздоровительные "процедуры" для души и тела. К тому же Дэниз очень рвется подружиться с Эллис, а ты же знаешь, как она редко сходится с людьми, так же, как и ты. Да и Эллис требуется определенная акклиматизация в совершенном чужом для нее городе.

— Ну хорошо… — он сам не верил, что это делал и признавал, возвращая бокал на прежнее место и наконец-то забирая айфон со столика. — Теперь могу сказать, что ты и вправду способен уболтать даже мертвого.

Ощущение внутреннего сопротивления никуда не делось, как и стягивающие петли реверсивного удушья. Он и до сих пор не хотел, Черный Коллекционер рвал, метал и скулил (практически до лихорадочной дрожи в руках) в одержимой мании спрятать свою самую драгоценную игрушку как можно дальше и глубже от внешнего света и чужих глаз. Это намного сильней любой банальной ревности и жалкого чувства собственичества, здесь действуют абсолютно иные формулы осмысления и восприятия, на грани хронических пси-отклонений с тяжелыми побочными эффектами для обеих сторон. С подобными вещами не стоило шутить и уж тем более играться.

Он же прекрасно знал и понимал, чем все это закончится и как это будет выглядеть со стороны. Ты совершенно не готова к подобным выходам в свет и скорее согласишься остаться дома, чем пойти на эту встречу. А ему снова придется давить на тебя своим неоспоримым правом решающего за всех и вся Хозяина. Только в этот раз ему придется использовать тебя в качестве живого доказательства своей правоты перед другими людьми. Дэниз не маленькая и должна понимать, что насильно мил не будешь. Да и мало что ей хочется. Чужие игрушки потому и называются чужими — они никогда не будут тебе принадлежать…

Нет, он не стал делать вызов на номер Эвелин, отослал ей короткое сообщение: "Как себя чувствует мисс Людвидж?"

Может он поспешил с решением, может стоило перейти сразу на все 24/7? Сорвать на хрен последние стоп краны и лети эта гребаная реальность к такой-то матери? Откуда этот приступ рыцарского благородства? Дать тебе время и несколько жалких дней ложной свободы, чтобы очухаться, зализать раны и подготовиться к новому погружению в его бездну? А нужна ли была тебе эта свобода вообще и особенно сейчас?

Ответное сообщение пришло где-то через три минуты: "Мисс Людвидж заснула на диване в комнате отдыха в своем рабочем кабинете".