В любви и на войне

Этот человек пусть и не ее Берти, но он, несомненно, чей-то сын, брат или муж. И его семья сейчас где-то там, дома, занимается своими повседневными делами, не подозревая, что он все еще жив. Должно быть, его очень любили и искренне оплакивали, когда узнали, что он пропал. Но вот он сидит тут, у него есть будущее, он выжил вопреки всему. Можно представить себе их радость, когда они узнают, что он жив! Теперь только нужно их найти и привезти его домой как можно скорее.

– Здравствуйте, – сказала она, стараясь говорить ровно и медленно, подражая успокаивающему тону капеллана. – Не могли бы вы назвать нам свое имя?

Казалось, он собрался с мыслями, глубоко вздохнул и попытался выдавить какое-то слово. Но все, что у него получилось, – «Джи…джи…» Он боролся еще несколько секунд, но потом отчаялся, задыхаясь от разочарования. Руби улыбнулась ему снова, пытаясь прочесть что-то в его лице.

– У тебя дома есть родственники? К кому мы могли бы обратиться? – спросил Табби.

Мужчина энергично покачал головой, тело его непроизвольно задергалось, словно в судорогах, потом эти рывки внезапно утихли, он перевел взгляд куда-то за спину Табби в сторону дверного проема. Они обернулись и увидели пожилого невысокого дородного человека и женщину, одетую в черное. Их задержала в дверях все та же маленькая монахиня, не позволяя войти. Табби встал, подошел к ним, задал несколько вопросов и сказал что-то монахине. Спустя мгновение стало ясно, что он все ей объяснил, потому что она заметно смягчилась.

Он провел пожилую пару к кровати.

– Эти прекрасные люди – фермеры, они приютили нашего друга, – объяснил он. – Когда он исчез несколько недель назад, они слишком опасались за собственную безопасность, чтобы искать его. Я заверил их, что мы не причиним вреда парню.

Руби по очереди пожала им руки.

– Они принесли вот это, – Табби протянул простой коричневый восьмигранный солдатский жетон – точно такой, какой был у Берти. Священник осмотрел его, прищурившись, сквозь толстые круглые очки. Повертев его и так и этак, он протянул жетон Руби.

– Ничего не могу рассмотреть. Попробуй ты. У тебя зрение наверняка острее, чем у меня.

Она вглядывалась в грубые, неровно выбитые буквы. «Рядовой Дж. Кэтчпол». Только когда Табби передал ей жетон, Руби рассмотрела буквы, которые прежде прикрывали пальцы священника, – и сердце ее на мгновение остановилось. В верхней части бирки, рядом с отверстием для шнурка, значилось: СФЛК ПЛК. Она ахнула. Полк Берти!

Она собралась с духом, чтобы спросить, и услышала дрожь в собственном голосе:

– Вы – рядовой Кэтчпол? Вы служили в полку Суффолка?

В ответ больной даже не кивнул, а лишь чуть склонил голову, но ей и этого было достаточно.

– Я тоже из Суффолка.

Уголки рта мужчины дрогнули в улыбке.

– Ты теперь в полной безопасности, рядовой Кэтчпол, – сказал Табби. – Мы свяжемся с твоей семьей и постараемся вернуть тебя домой. – Улыбка мгновенно исчезла, и мужчина яростно затряс головой из стороны в сторону, так сильно, что у него задрожали конечности.

– Нннн… ннн… – заикаясь, старался выговорить мужчина, прижимая жетон к груди побелевшими костяшками пальцев и яростно тряся головой.

– Дезертир, – одними губами проговорил Табби. – Не беспокойся, – быстро добавил он. – Мы не станем ничего делать против твоей воли, обещаем.

После короткого разговора со стариком и его женой Табби перевел Руби:

– Рядовой Кэтчпол появился в октябре прошлого года, измученный, плохо соображающий. С какими-то незначительными ранами, которые им удалось самим вылечить. Они пустили его к себе, кормили, разрешили жить в амбаре, но он не говорил им, кто он и откуда. А несколько дней назад они обнаружили, что парень исчез, оставив записку со словами благодарности, в которой говорилось, что он попытается добраться домой. Уже позже они нашли жетон, который он забыл в вещмешке под соломой, на которой спал. Они беспокоились за его безопасность, потому что были уверены, что он дезертир, – а все знают, что происходит, если их ловят. А вчера они услышали о солдате, который тут появился, и почувствовали, что должны прийти и убедиться, что он в безопасности. Они отправились в путь на рассвете.

– Какие добрые люди!

– Их собственный сын погиб, – просто объяснил Табби.

Они вернулись к кровати мужчины.

– Что означает «Дж.» на вашей бирке? Это Джон? – спросила она.

Он отрицательно покачал головой.

– Джозеф?

Он колебался, но потом покачал головой снова. Она надеялась, что за этими буквами скрывается не такое замысловатое имя, как, например, Джереми или Джеффри. Им придется просидеть здесь много часов.

– Может, Джеймс?

Наконец утвердительный кивок. Руби и Табби обменялись торжествующими улыбками.

– Дома вас зовут Джимми?

В уголках его глаз блеснули слезы. Руби снова наклонилась вперед, взяла его руки в свои. Ее прикосновение, казалось, успокоило его дрожь.

– Вы хотите домой, Джимми, верно? Домой, к своей семье? Но нам нужно знать ваш адрес. Вы можете попытаться нам его назвать?

Он вдохнул и выдохнул:

– Умб, умб, умб…

– Сделайте еще один вдох и попробуйте еще раз, – предложила она.

– Умб, умб, баа. Умб, баа…