В любви случайность не случайна (СИ)

— А это означает, что ни Мэри, ни Оливия не имеют право на наследство Файсов, даже, если станут жёнами обоих братьев. — Ева посмотрела на Матвея. — Ну, а разъяснения могут нам дать только голландские юристы, которых эти шарлатаны сюда не впустили, разыграв сценку их приезда. Мэри нужно было время охмурить тебя, Матвей, и женить на себе…

Ева прищурилась и выдала мысль, которая удивила нас с Матвеем.

— Советую тебе, Матвей, впредь запирать дверь не только на замок, но и подпереть её стулом. А то сегодня твоя дверь была открыта.

— Это я не заперла. — Сказала я. — Я торопилась к нему…  — Хитрющие глаза Евы остановили мою исповедь. Я слегка тряхнула головой и спросила. — Почему Матвею надо запирать дверь, Ева?

— Да потому, что утром он может проснуться ни в твоих объятиях, Ветка, а в объятиях Мэри. Повторю ещё раз для слабо думающих. Мэри не остановится ни перед чем. Она может уложить Матвея в койку несколькими методами: по его воли…  — Она посмотрела на Матвея, а тот закатил глаза к небу и отрицательно мотнул головой. — Тогда, опоив его чем-нибудь, или оглушив чем-то тяжёлым по голове… Неужели мне надо вам это объяснять?

Я посмотрела на Матвея, вспомнила напористость Мэри и убийственные доводы Евы, и утвердительно кивнула. — Ты права, Ева. И тогда Матвей будет вынужден на ней жениться.

— Ну, нет! — Теперь возмутился Матвей. — Где это видано, что бы после ночи с женщиной, мужчина должен на ней жениться? — Он тут же замолчал, глядя мне в глаза.

Ему ответила Ева. — Ты опять забыл, что Мэри — маньячка, и она просчитает всё, что бы ты ни смог отвертеться. К примеру — объявит себя девственницей и предъявит доказательство на… вашей постели любви. А ещё объявит тебя насильником… Что будет делать Елизавета от такой популярности её внука?

— Бабушка этого не допустит. — Ответил Матвей. — И тогда мне придётся…

— Вот именно, Матвей. Поверь мне, я насмотрелась на таких искательниц богатых наследников и знаю, почти все их хитрости. А просто тебе не всё рассказала.

Я утвердительно кивнула, подтверждая слова подруги. Матвей нервно почесал свой затылок.

— Конечно, вам видней, — сказал он, — но что мы теперь будем делать с Мэри? Её надо как-то нейтрализовать.

В этот момент в комнату вернулся Макс.

— Вы представляете, — заявил он с порога, — Мэри разыграла такую невинность и боль за бедную Берту, что ей даже я чуть не поверил. Такого мастерства я от неё и не ожидал. Она просто рыдала на плече следователя, говоря, как она полюбила бедную женщину.

Мы, конечно, возмутились, но Макс озадачил нас следующим заявлением.

— Следователь сказал, что в виду ещё одного происшествия в нашем доме, он вынужден обыскать весь дом.

Ева тут же схватила меня за руку. — Быстро иди в ванную и вымойся вся с ног до головы, и ещё спусти в слив ванны серёжку Берты, иначе… .

Я не сопротивлялась, понимая, что она права. Чутьё моей подруги никогда её не подводило.

Когда я вернулась из ванной в большую комнату чистая, как ангел, то в комнате уже произошли небольшие перемены.

Ножа в подушке, как и самой подушки, на кровати уже не было. Зато постель была так смята, как будто в ней проводили ночь любви стая безумных белок. Более того, вокруг постели были разбросано моё нижнее бельё и… белые хлопчатобумажные шорты Матвея, а на прикроватном столике стояла пустая бутылка шампанского и два пустых бокала. На другом прикроватном столике стояла большая ваза с… покусанными фруктами, а на подносе валялись огрызки яблок и косточки от персиков. А папка с документами от Елены куда-то исчезла.

Минуту я осматривала эту живописную картину, прежде чем спросила Еву и Матвея. — И когда это вы успели так повеселиться? Я так долго мылась?

— Ветка, это декорации вашей бурной ночи с Матвеем. — Ответила мне Ева, внимательно меня осматривая. — А фрукты, шампанское, бокалы и… так далее — всё это осталось от нашей ночи с Максом.

Я вопросительно подняла бровь, но Ева даже не смутилась, наоборот, заставила смутиться меня, продолжив говорить. — В отличие от тебя и Матвея, мы с Максом — нормальные люди и проводим нормальную ночь. Учись у нас, студентка, хотя Матвея это не касается.

Я увидела, что Матвей еле скрывает улыбку удовольствия.

— И всё же, я не понимаю, зачем всё это. — Сказала я. — рассказывай, режиссёр, что ты ещё придумала, ведь только в твою ненормальную голову всё это могло прийти.

Ева не отвечала, а только пристально осматривала меня.

После ванны я оделась в летние шорты и лёгкий топик, а волосы скрутила на макушке в узел. Моей подруге этот образ не понравился. Она распустила мои волосы и вдруг обеими руками два раза очень сильно ущипнула меня за шею, затем возле ключицы и у самого края грудной ложбинки. Она эта так быстро сделала, что я даже не успела среагировать, и лишь напоследок хлопнула её ладонью по руке.

— Ты, что творишь, агрессор?! — Возмутилась я, потирая больные места. — Теперь у меня останутся красные пятна или синяки!