В любви – то радостно, то больно

Навстречу девушке скорым размашистым шагом стремительно и нетерпеливо приближается юноша: коренастый, поджарый, с мощными плечами, спортивным торсом и волевым лицом. При костюме и галстуке. В такую-то погоду. С огромным букетом, надо же, персикового цвета хризантем, как и её замечательное платье. Догадался, совпадение, заказ? Каков молодец!

На лице его ликование и улыбка. Руки юноши разведены в стороны, призывают к немедленному объятию. Девушка сорвалась с места, побежала вприпрыжку, как делают это маленькие девочки, подпрыгивая на одной ноге, затем на другой, чтобы ускорить движение.

Объятие, ликование, смачный поцелуй! Долгий, порывистый, страстный. Я даже подался вперёд, явно помогая эмоциями и напряжением в теле влюблённым, переживая вместе с ними такой искренний и долгожданный момент счастья.

Теперь они стоят чуть дальше от меня. Жаль, совсем не слышно, о чём воркуют эти возбуждённые встречей голубки.

Неожиданно и резко на глазах девчонки выступают слёзы. Она прижимается к кавалеру, кладёт голову ему на грудь. Тот грубо и резко отталкивает девушку, начинает метаться: два шага влево, два вправо. Жестикулирует, размахивает руками, всем видом выказывая раздражение и недовольство.

Девушка стоит перед ним, не двигаясь, лишь теребит нетерпеливо подол платья и ковыряет носочком туфельки землю, словно не ведает, как оправдаться.

Взрыв его эмоций и невольное движение подруги, пытающейся  в паузах гнева вставить слово или объяснить нечто.

Тщетно. Мальчишка похож на грозовую тучу, которая вот-вот прольётся дождём, предварительно разметав вокруг громы и молнии. Девочка напряглась, сжалась как пружина. На её испуганном лице неподдельный ужас.

Вот сейчас, я это чувствую, наступит некая непредвиденная кульминация.

Так захотелось, чтобы юноша остановился в своём грубом, непристойном для мужчины порыве, чтобы улыбнулся, как тогда, в самом начале.

Нет! Вместо примирения последовал удар. В лицо. Сильный. Наотмашь. Так бьются на ринге. Затем серия ударов с двух рук, как бьют на тренировках манекены и груши. Голова девчонки летает: вправо-влево. Хлынула кровь, забрызгав персиковое красным, моментально превратив его в нечто порочное, грязное, неприглядное.

Бьёт умело, не давая упасть, жестко и жестоко. Я выпрыгиваю из машины, подбегаю, хватаю его руку на замахе, слегка выкручиваю её и кричу, – брэк, брэк! Успокойся, хлопчик. Это же девочка! Ты не на ринге, а она не соперник тебе. В ней килограммов сорок, в тебе минимум семьдесят. Девушка, вам нужна помощь? У вас кровь и губа рассечена. Вот, возьмите платок, прижмите, хотя бы.

– Скотина, – кричит она на меня, – подонок, живодёр! Отпусти его сейчас же.

Девушка хватает кусок кирпича и с размаху кидает мне в голову. Я отскакиваю, выпустив вместе с тем руку парня, едва успеваю увернуться от просвистевшего снаряда.

Теперь они объединились и наступают на меня. Я отхожу на шаг или два, показываю им раскрытые руки, демонстрирую отсутствие агрессивности и намерения драться.

– Успокойтесь! Лучше подумайте о том, что произошло между вами. Моя задача вас разнять и только. Если хотите, девушка, можете идти. Он, больше вас не тронет. Ручаюсь.

– Не твоё собачье дело! Какого чёрта, ты влез в наши отношения, – кричит девушка, – это, мой жених. Мы сами разберемся! Нам не нужны непрошеные помощники.

– Я заметил, – говорю с сарказмом, – опредёлённо это был явный любовный порыв. Удар в лицо  как нежное и чувственное признание в любви. Страстно, до жути оригинально, не правда ли?

– Ты ещё здесь, урод, – кричит разбушевавшийся жених и летит ко мне с явным намерением нанести удар. Уклоняюсь, автоматически вставая в стойку. Видно драки не избежать. У таксистов быстрая реакция, враждебные выпады – не редкость в нашем нелёгком ремесле.

Мальчишка нападает снова, запуская ракетой в направлении моей головы внушительный кулак. Приходится отвечать ударом в подбородок, иначе его не остановить. Он падает, как столб, на который наехала машина, с грохотом и немножко с хрустом. Минут пять лежит, не двигаясь.

Девчонка, выплевывая кровь из рассечённой губы, дует на его лицо, целует, оставляя на нём кровавые следы нежных прикосновений, вытирает его грязным уже порядком платком. У неё быстро и уверенно заплывает глаз. Второй смотрит на меня с ненавистью. Сейчас она похожа на тигрицу, готовую разорвать меня в клочья.

Вскоре мальчишка очнулся. Потряс головой. Оттолкнул девочку. Встал.

Она попыталась его обнять. Реакция юноши потрясла и огорошила: неожиданный, сильный удар коленом в живот. Точно жених. Любимый вряд ли позволил бы себе подобную вольность.

– Ромочка, Рома! Я ведь тебя люблю! Сильно – сильно. Мне ведь не больно совсем. Хочешь – ударь ещё.

Скучает, любит

Её день начинается ещё ночью, часа в два, иногда чуть позже: проклятое одиночество неразлучно с тоской и унынием, не дающим покоя. Не спится.

Вера до колик в животе боится пустоты и безмолвия, но по-прежнему живёт одна.