В любви – то радостно, то больно

– Значит, снова поменяем. Стиральная машина работает? Я не развлекаться пришла. Лечить буду.

Ромка наелся и заснул. Даша грезила наяву.

“Тебя, сказал, хочу. А если это правда? Пошло, вульгарно, неправильно… не про любовь. Ну и что? Кто-то начинает так, другие иначе. Пусть наш роман закрутится с конца, с самого интимного, но необязательного. Пан или пропал. Может неожиданный сценарий, который  развивается наоборот, не как у всех, а от финиша к началу, к старту, к настоящей большой любви? Почему нет!“

Дарья уверенно разделась, хотя трясло её не по-детски, нырнула под одеяло, обняла горячего до невозможности Ромку.

Удивительное дело – от него исходил аромат материнского молока.

– Зачем, – спросил очнувшийся от прикосновения холодной девичьей кожи юноша, – я не готов к серьёзным отношениям, мне это пока не нужно, тем более что у меня есть девушка.

– Моё решение, мне и отвечать. С девушкой разберёшься сам.

– Лучше уйди. Не хочу тебя и себя обманывать.

– И не надо. В конце концов, я тоже тебя хочу. И вообще – ты мне обязан, сам сказал.

Ромка прикусил губу, силясь ещё остановить неизбежное продолжение, но основной инстинкт уже посылал в мозг неодолимые импульсы, превращая друзей разного пола в страстных любовников.

Непредвиденный гормональный шок заставил Ромку забыть про недуг, про его неминуемые следствия – болезненную лихорадку, слабость.

Сколько времени длился трепетный поединок, друзья не ведали. Эгоистичное “Я” того и другого было без остатка растворено, подчинено общей цели, смысла которой они ещё не понимали. Это был магнетизм высшего порядка, состояние мистического транса, навязанного предприимчивой природой.

Вконец обессилившая от страсти парочка заснула не в силах разомкнуть объятия. Самым удивительным было то, что пробудившийся первым Ромка чувствовал себя абсолютно здоровым и счастливым. Он смотрел на спящую подругу, нет, на любимую, с неожиданной для его характера  нежностью.

– Можно я тебя поцелую, – покраснев неожиданно до кончиков волос, спросил Ромка.

– Ты серьёзно?

– Серьёзнее некуда.

– Отвернись и не подглядывай. Я мигом. Только зубы почищу. Кстати, хорошо выглядишь.

– Ты тоже… любимая.

– Повтори!

– Чего именно?

– Похоже, нам теперь есть чего повторять. Я счастлива, а ты?

– Знаешь, Даша, тут такое дело. Короче, если что… ну, это, сама понимаешь. Кажется, да чего уж там, точно – я готов взять на себя ответственность за всё это.

– За что именно?

– За тебя, за себя. За него. Кто знает, мы же не предохранялись.

– Всё равно отвернись. Я всё-таки девушка.

– Забудь, это было вчера, летом, а сегодня первое сентября – осень. Ты теперь моя. Может нам правда пожениться?

– Неплохая идея. Но сначала подрасти.

– Никогда бы не подумал, что болеть так приятно. Ты, Дашка, волшебница, фея грёз.

– Я тебя тоже люблю! У нас полтора часа до начала занятий. Или ты ещё поболеешь?

– Не знаю. Нне понимал, для чего люди женятся.

– Полагаю, теперь догадался, так?

– Не совсем. Так ты согласна стать моей?

– Собственностью что ли, наложницей?

– Любимой, невестой, в перспективе женой.

– Подумаю. Не знаю, готова ли я к серьёзным отношениям. Тем более что у тебя девушка.

– Не доверяешь, смеёшься? Я всерьёз.

– Осторожничаю. Доступные девушки не годятся в жёны. Как и ветреные мужчины. Разве что поклянёмся считать отныне точкой отсчёта первое сентября, самый счастливый день в моей жизни.

Случайный поцелуй

Машенька испугалась, неловко побежала на высоченных, по последней моде тонюсеньких каблучках, боясь, что сейчас этот страшный мужчина, с грубым шрамом через всю щёку, догонит её.

Сердце девушки трепетало, сама она задыхалась. Хорошо, что дальше улица ярко освещена, возле витрин с разноцветной иллюминацией тут и там стояли люди. Если что, она будет сопротивляться, громко кричать.

Она сама не знала, зачем пришла в этот поздний час в центр города. Какое-то неясное томление, ощущение одиночества и ненужности вот уже несколько дней не давало покоя.

Девушке не спалось. Она пребывала в состоянии беспросветной меланхолии, чувствуя пустоту в душе и гнетущие вибрации в теле.

Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь развеял её тоскливое настроение, помог преодолеть гнетущую безысходность.

Наверно поэтому она и пришла сюда, где в любое время суток было полно людей, где резвились кампании молодёжи и влюблённые парочки.

Удивительно, но вид оживлённых, со счастливыми лицами людей, сделал многократно больнее. Зачем она так нелепо вырядилась? Этот, со шрамом, словно следил за Машей, повторяя маршрут её движения по улице.