В Ливане на войне

И послал Соломон к Хираму сказать: ты знаешь, что Давид, отец мой, не мог построить Храм во имя Господа, Бога своего, из-за войн с окрестными народами…

Ныне же Господь, Бог мой, дал мне покой со всех сторон… И вот я намерен построить Храм во имя Господа, Бога моего… Итак, прикажи наготовить для меня кедров ливанских.

Книга Царей, І, 5:І6-20.

С прадавних лет, величествен и щедр,
На весь Восток прославлен знаменито,
Произрастал в земле ливанской кедр,
Воспетый в гимне вещего Давида.

Был иудейский праведник не зря
Своею высью кедру уподоблен…
О, сколько бурь, терзая и разя,
С тех пор пылало пламенем недобрым!

Сто поколений, головы сложив,
Пришли и пали немо и нелепо,
А кедр ливанский и сегодня жив
И также рьяно рвется в то же небо.

Мне не познать глубинных тайных недр,
Из коих в мир пришла твоя порода,
Но что-то есть в тебе, ливанский кедр,
От сущности еврейского народа.

Восторг и трепет, и душевный страх
Я ощущал, встречая постоянно
Тебя в ливанских грезящих горах
И символом — на знамени Ливана.

Здесь, на земле, где всюду грех да ложь,
Да лесорубов яростные лики,
Всё кажется, что ты, о кедр, живешь
Для некой древней миссии великой.

И не забыть вовек, конечно, нам,
Что на заре пророческих столетий
Был из тебя построен Первый Храм,
И день придет: построен будет Третий.

Пятая открытка

Вдруг недоброе приснится,
И заплачешь ты во тьму:
«Муж мой, бедный, за границей —
Тяжко, бедному, ему.

Он страдает и тоскует…»
Нет, как раз наоборот:
Здесь душа моя ликует,
И танцует, и поет.

И бодрит меня, лаская,
Плоть и душу веселя,
Эта близкая такая,
Бесподобная земля.

Хоть ее ни сантиметра
Мы присвоить не хотим,
Эту землю в знак Завета
Уважаем мы и чтим.

Знай, жена моя Илана,
Научи и дочь Рахель:
Территория Ливана —
Тоже Эрец Исраэль![17]

В Джунии

Порой при зрелище чудес
В себе сдержать не в силах смеха я:
Армянка села в мерседес,
Перекрестилась и поехала.
Но где здесь чудо? Что за страсть? —
Армян в Ливане видел много я.
Однако эта родилась
В Москве; девчонку филология
Влекла, и некий армянин
Учился с ней в аудитории;
Он был при этом гражданин
Ливанский — вот и вся история.
И никаких тут нет чудес.
Но удержать не силах смеха я:
Москвичка села в мерседес,
Перекрестилась и поехала.

Шестая открытка

Я шел по улицам Сидона,
А мне навстречу шли ливанцы,
Они смотрели умилённо,
Чуть не бросаясь целоваться.

Но это все давно известно,
И вновь пишу я в этом тоне
Лишь для того, признаюсь честно,
Чтоб сообщить: я был в Сидоне.

В высокогорном городе Алей (седьмая открытка)